Искатель. 1984. Выпуск №2

Казанцев Александр Петрович

— Пойдем в холодильный отсек, там интересно. — Звериным прыжком он подскочил ко мне и взял за руку. Роботы расценили этот жест по-своему. Они усыпили Крюгера.

…Не зная назначение этого отсека, я попал в него случайно. В нем я и нашел бортовые журналы. Они напоминали дневники. Потом я обнаружил подпись —

«Полицейский инспектор Грим».

Эти записи многое разъяснили мне.

ЗАПИСКИ ИНСПЕКТОРА АНРИ ГРИМА

Старт мы перенесли довольно тяжело. Сейчас включилось гравитационное устройство. Я пишу… Оун отказался вести бортжурнал. Незачем и не для

кого. Я не верю в это. И надеюсь, что мои записи будут прочтены. Даже если и прав пилот, распускаться нельзя, нельзя терять человеческий облик. Я определил себе занятие. Более почтенное, чем пьянство или брань. Мишле все время ругаются в своем отсеке. Крюгер сидит возле холодильника и пьет. Я пытался остановить его. Он сказал, что теперь нет разницы. Это после слов Оуна. Наверное, с них надо начинать. Когда мы вышли за гравитационное поле Аркоса, Оун начал было корректировать траекторию полета, но отказало рулевое управление. Он решил исправить поломку. Обнаружилось страшное: внутренний механизм ручного руля был полностью демонтирован. Об этом позаботились прежде, чем посадить нас сюда. Гек сказал, что ждал чего-то подобного. У Мишле — обоих сразу — случилась истерика, но и ее они направили друг против друга. Противно. Оун все время пытается что-то сделать.

Мы поспали. Прошли сутки. Оказалось, корабль наш движется по замкнутой эллиптической орбите. Без ручного управления делать нечего. Оун сказал, что можно надеяться на область притяжения Беаны. Гек добавил, что это наименьшее из зол — станем метеоритом и сгорим по всем правилам. Все стали ждать, что будет дальше.

К концу следующих суток Беану проскочили. Мы обречены. Оун сказал, что корабль проходит между двумя полями тяготения — Аркоса и Беаны. Мишле почему-то сказала, что даже бесцельный бесконечный полет — лучший выход из ее положения. Я промолчал. Хотя, наверное, именно мой рассказ пролил бы свет на причины нашего полета. Все ведь началось с того, что ко мне пришла Мишле. И рассказала следующее.

На Беане она была любовницей Морриса. Он неожиданно оставил ее, увлекшись Шейлой. На Аркосе, в отсутствие соперницы, Мишле захотела вернуть расположение Морриса. Напрасно. Из чувства мести сошлась с Крюгером. И Крюгер раскрыл аи тайну деморфина. Всем объявляли, что запрет на употребление деморфина членами ста трех семей вызван необходимостью экономить препарат, который нужен работающим. А Крюгер объяснил Мишле, что на самом деле все это потому, что деморфин действует на мозг и каждая таблетка уносит часть жизни. Конечно, госпожа Мишле удивилась, отчего же деморфин не запрещен повсеместно, а Крюгер ответил, что, мол, Моррису и так хорошо. Тогда у Мишле сложился план мести. Зная, что я вел расследование дела Бенца и, зная, видимо, что Шейла отвергла Морриса из-за меня, она решила именно моими руками доставить Моррису неприятности. В тот вечер госпожа Мишле дала мне в руки то недостающее звено преступления. Фактор, который я искал. Перелету могла помешать тайна деморфина. Вот истинная причина гибели Бенцв. И вот его убийца — Моррис.

Итак, Бенца убил Моррис, Следы маленьких ног на вилле — камуфляж. Интересно, Вернер до сих пор ищет убийцу с маленькими ногами? Несомненные доказательстве вины Морриса: показания госпожи Бенц, отстранение меня от ведения дела и доведение Морриса при нашей последней встрече.

Я тогда как бешеный ворвался к Моррису и потребовал полета на Беану. Моррис ответил, что всему свое время. И тогда я сказал, что в моих руках улики против него. По правде говоря, их у меня еще не было. Моррис озверел, кинулся на меня с кулаками. Потом схватился за пистолет, орал, что он вне подозрений, что я слишком далеко зашел, слишком много себе позволяю. И, поигрывая оружием, вдруг сказал, что готов пойти мне навстречу. «Кажется, —

ухмыльнулся он, — вы соскучились по госпоже Шейле?» Подтасовал личный мотив, мерзавец… «Если вы настаиваете, я готов предоставить вам возможность слетать за нареченной. Посодействую, найду вам и подходящую компанию». Это косвенное доказательство его вины: он решил избавиться от меня. И, конечно, уже в тот момент думал, что смерть от пули — жалкая кара для меня…

Застрелился Оун. В предсмертной записке он написал, что не может перешагнуть собственную беспомощность. Мы положили его тело в холодильный отсек. Кто знает, может быть, удастся похоронить когда-нибудь…

Когда спали, умерла госпожа Мишле. Первая жертва деморфина среди нас. Гек скис. И тут прорвало Крюгера. Его рассказ потряс нас. Меня он назвал недальновидным мальчишкой. В общем, никакого второго эшелона быть не должно. Списки первого эшелона — это сетка выживания на Аркосе. Она рассчитана на нужды возрождения цивилизации в условиях планеты Аркос. Словом, лишние рты не нужны… Чтобы похоронить эту тайну, в момент отлета с Беаны там были взорваны космический радиотелескоп и космическая антенна. Крюгер сам руководил работой саперов, а затем и расстрелом этих саперов. И, закончил Крюгер, у Морриса есть еще одна блестящая идея, как ограничивать население и держать его в узде. Подмигнул и пояснил, что саму идею нам знать необязательно, ибо она — дело будущего, до которого мы, естественно, не дотянем.

Я сбился со счета. Кажется, летим тринадцатые сутки. Впрочем, впереди у нас вечность, так не все ли равно. Когда мы спали, умер Мишле. Сквозь сон я слышал стоны. Крюгер сказал, что у Мишле было больное сердце. Наше кладбище растет. Выбрасывать тела в пространство представляется мне кощунством. Нашел какую-то астрономическую книжку Оуна. Там сказано, что космические тела, двигающиеся по свободной эллиптической орбите, могут сокращать диаметр своего эллипса. Интересно, мы летим по свободной траектории? Может быть, есть все же надежда? Крюгер смеется надо мной и пьет. Гек говорит о жене и дочери. Вслух вспоминать семью — его отрада.

Опять во сне слышал стоны. Даже показался шум борьбы. Гек умер. Сегодня восемнадцатые или двадцатые сутки. Мы остались вдвоем с Крюгером.

Двадцать восьмые или тридцатые сутки полета. Сегодня Крюгер проверил запасы. По его словам, лет на шесть, если экономить. Еще Оун говорил, что нам достался корабль, на котором транспортировали с Беаны провиант, но не успели разгрузить. Так поспешно нас отправляли. Можно считать, нам повезло. Крюгер зовет меня в холодильник — делить продукты. Боится, я его объем.

На этом записи инспектора Грима обрывались, Я сложил рассыпавшуюся тетрадь.

Крюгер мирно спал под охраной роботов. Что же с ним делать? Может быть, медики найдут способ хоть ненадолго привести его в сознание? Он мог бы рассказать многое… Я перешел на рулевое управление и начал посадку.

Космодром базы был искорежен взрывом. Я с трудом вывел корабль на новый виток и совершил посадку в открытом море. Хорошо, что роботы приварили люк аркосского корабля на место. Надеюсь, понтоны не подведут. «Байкал» не затонет.

Записки Грима я спрятал в водонепроницаемый пакет, за Крюгером оставил приглядывать роботов и спустил аварийную шлюпку. До берега было несколько морских миль… Мне повезло: полный штиль. Можно считать, повезло вдвойне: я вспомнил о гребном канале, по которому можно добраться прямо s город.

Город поразил меня. Даже в самые жуткие дни разгула комиссии не видел его таким. То и дело я натыкался на следы настоящих сражений.

Неподалеку от Верховного ведомства шла перестрелка. Вдруг на меня кинулись. Двоих я отшвырнул. Подбежал еще какой-то, с ножом, от него мне удалось влететь в первую раскрытую дверь — это оказался магазин.