Искатель. 1987. Выпуск №1
Шрифт:
— Ну-ка, дай сюда паспорт!
Гриша сунул руку в нагрудный карман рубашки и протянул мне красную книжицу. Я долго всматривался в фотографию. Гришкино лицо. Никакой разницы. Разве что чуть моложе.
— Чьи документы? — спросил я. — Как они вообще туда попали?
— Все просто, — сказал он. — Это документы одного из… наблюдателей, работавших здесь, у вас…
Из-под меня чуть скамеечка не вывернулась.
— Но они уже все отозваны, — поспешил добавить он. — То есть нет их сейчас на Земле?
— Ни одного. Я же говорю:
Я перевел дыхание и малость успокоился.
— А почему отозваны?
— Из этических соображений, — сказал Гриша.
— Чего-о?
— Из этических соображений, — повторил он. — Было решено, что тайно изучать — недостойно. И наблюдателей отозвали.
Я ошалело поглядел на Гришу, потом на фотографию
— Постой! А у него паспорт откуда взялся?
— Это его паспорт. Выдали, когда исполнилось шестнадцать лет…
— Ах, черт!.. — Я вспомнил давний разговор Гриши с матерью. — Так их, выходит, что? В самом деле сюда детьми забрасывали? И подменяли потом?
— В самом деле…
И ведь по-умному все рассчитали, собаки! Знали, видно, что для нас они — на одно лицо. Вернется такой пацан откуда-нибудь с каникул — да кто что заподозрит! Ну характер изменился, ну и что? Переходный возраст — бывает… Из этических соображений… Долго они что-то соображали.
— На, держи. — Я приподнялся и отдал паспорт Грише. — И что там с тобой дальше было?
— Дальше… Дальше я воспользовался «приемником».
…Оказавшись внутри цилиндра, он закрывает люк, отсекая разом и Дом Стражи, и рыжеволосую преступницу с выжженной памятью, и всю свою прежнюю жизнь.
На пульте — всего одна клавиша. Утопленная, она вспыхивает и начинает наливаться сиреневым. Он ждет, пока свечение станет ровным и ярким, затем нажимает ее повторно. Клавиша гаснет. И хотя больше ничего не происходит, он все же каким-то образом понимает, что теперь за стенками цилиндра — иной мир.
Справа от пульта он находит механизм ликвидации и приводит его в действие. Время пошло — нужно спешить. Скоро то, чем «приемник» прикинулся на этой планете, исчезнет в неяркой беззвучной вспышке.
Он открывает люк, и лица касается несильный холодный ветер. Чужая ночь. Чужие мелкие звезды. Их очень мало. Он делает несколько шагов, удивляясь тому, как неровна поверхность, по которой идет. Наклоняется и ощупывает грубое бугристое покрытие, присыпанное тонким пачкающим порошком. Пыль. Это называется пыль. Прах…
Теперь первым делом — достать местную одежду. Любую. А ту, которая на нем, — уничтожить, чтобы и следа от нее не осталось.
А погоня… Погоня будет. В этом он почему-то уверен.
ГЛАВА 11
Рядом с дверью нужного нам кабинета стояли шеренгой четыре стула. На крайнем, поближе к двери, сидел этакий жировичок в мятом костюме. Наше появление его встревожило.
— А товарищ майор еще не пришел, — с опаской глядя на нас, предупредил он.
— Ничего, подождем, —
Уяснив, что перед ним всего-навсего посетители, жировичок успокоился.
— Будете за мной, — с достоинством сообщил он. Некоторое время сидели молча.
— Как она хоть называется, твоя планета? — негромко спросил я Гришу.
Гриша сказал. Я попробовал повторить — у меня не получилось.
— Понятно… А где находится?
— Не знаю…
— То есть как? Не знаешь, где твоя планета?
— Я ведь не астроном, — с тоской пояснил Гриша. — И потом это в самом деле очень далеко…
Я вспомнил, что где-то в кладовке у меня должен лежать старый учебник астрономии за десятый класс. Карты звездного неба и все такое… Хотя что с него толку, с учебника! Гриша-то ведь по cbohvi картам учился, в наших он просто не разберется. Да я и сам теперь в них не разберусь…
— А вы, простите, по какому делу? — поинтересовался жировичок.
— По важному, — отрезал я.
— Понимаю… — Он многозначительно наклонил голову. Потом сложил губы хоботком и принялся озабоченно осматривать ребро своей правой ладони.
У него было круглое бабье лицо, острые, глубоко упрятанные глазки и седоватая гривка.
— Вот ведь как бывает, — доверительно обратился он ко мне. — С виду рука как рука…
— Чего надо? — прямо спросил я. — Видишь же — люди разговаривают! Чего ты лезешь со своей рукой?
Жировичок тонко усмехнулся и, понизив голос, проговорил без выражения и почти не шевеля губами:
— Ребром ладони могу вскрыть любой сейф…
— Что?!
В этот момент в коридоре показался майор — крупный светловолосый мужчина лет тридцати пяти. Поздоровавшись, он задержал взгляд на посетителе в мятом костюме, и в его серых глазах мелькнуло беспокойство.
— Вы опять ко мне? — вежливо, с еле уловимой запинкой спросил майор.
— К зам, Павел Николаевич! — отвечал, влюбленно на него глядя, вскочивший со стула жировичок. — Знаете, я сегодня всю ночь думал… Все-таки на учет меня поставить надо! Ведь если человек способен вскрыть сейф без помощи каких-либо инструментов…
Майор поморщился.
— Давайте лучше пройдем в кабинет, — предложил он.
— Конечно-конечно!.. — засуетился жировичок, и дверь за ними закрылась.
У меня потемнело в глазах.
Да что ж это за невезуха такая! Прийти — раз в жизни, по делу, да по такому, что серьезнее не бывает, — и сразу же наткнуться… Нет, вы прикиньте, что теперь получается! Заходит к майору этот чокнутый и говорит: «Здравствуйте, я вот ребром ладони сейфы режу, поставьте меня на учет…» И тут же, следом, как нарочно, вхожу я, ввожу Гришу и говорю: «Здравствуйте, тут вот товарищ с другой планеты прибыл. Выговорить ее невозможно, где находится — он не знает. Документы у него настоящие, но краденые, а что фотография везде его, так это вам только кажется…»