Искатель. 1993. Выпуск №1
Шрифт:
Чага выпрямилась, держа в руках некий мешочек, и, вручив его Владу, знаками предложила развязать. Тот повиновался и некоторое время тупо смотрел на содержимое мешочка: несимпатичная с виду чаша из обожженной глины, связка еще более несимпатичных, сальных на ощупь корешков и завернутые в рыжие очески сколы вулканического стекла.
Видя его тревогу и недоумение, Чага объяснила жестами, что с помощью этих чудовищных приспособлений он всего-навсего должен сбрить себе бороду.
— Зачем?! — ужаснулся Влад и, получив в ответ железное «надо!», понял, что бороться бессмысленно.
«Уж
…Самоистязание вышло долгое и даже более мучительное, чем представлялось поначалу. Натыкав несчастное лицо жгучим кровоостанавливающим корешком, Влад повернулся к Чаге и увидел, что та сидит на корточках и с бесконечным терпением в глазах подрезает себе волосы с помощью осколка покрупнее. Оттянет прядь — и перепиливает потихоньку. Боже…
Потом, как водится, было омовение, а потом Влада откомандировали за хворостом в развороченные металлом дебри неподалеку. Не испытывая уже никаких душевных терзаний, он с легким сердцем взял палку с намотанным на нее сыромятным ремнем и, зябко чувствуя изрезанными щеками малейшее прикосновение ветерка, пошел сквозь цепкий гривастый кустарник.
Нечаянно поглядел под ноги и невольно остановился: суглинок был усеян осколками. Быстро оглянулся и, убедившись, что лагерь надежно утонул в низинке, упал на колени перед самым крупным (с ноготь большого пальца) обломком.
Ну вот он, твой металл. Он же сталь… Хотя скорее всего никакая это, к черту, не сталь… Влад осторожно взял осколок двумя пальцами и поставил на ребро. Да, легковат для стали… Но тоже, видимо, какой-то сплав… Серебристо-белый, коррозии, надо полагать, не подвержен, на изломе — зернистый… Эх, один бы такой кусочек — да в лабораторию!..
Влад огляделся, не вставая с колен. А крепкая тут, видать, шла рубка! Причем совсем недавно… Странно, что нет ни засохших кустов, ни сломанных веток… Впрочем, виноват, вот как раз одна лежит… Влад поднял обрывок колкой желто-зеленой плети, и за ней из почвы потянулись бледные корешки. Понятно… Неплохо приспособились кустики…
Ладно, хорошего понемножку… В конце концов его посылали за хворостом… Влад встал и, разматывая ремень, направился к сушняку. Разложил на земле и принялся укладывать на него извилистые желто-коричневые обломки. С сожалением шевельнул кривую, толстую, как питон, жердину… Толстые ломать не велено — металл услышит. Металл — ладно, бог с ним, а вот Чага услышит… Влад откинул жердину и снова занялся древесной мелочью.
А в самом деле: реагирует металл на звук?.. Между прочим, вполне вероятно. На взрыв, на реактивный двигатель, на лязг техники… Кстати, толстые ветки сушняка ломаются на удивление легко, но с пушечным треском… Значит, три способа наведения: на электромагнитный эхо-сигнал, на инфракрасное излучение и, теперь вот еще выясняется, что и на звуковые колебания тоже…
Тут ему показалось, что в дебрях желто-зеленого клочковатого кустарника лениво перелился металлический блик. Влад повернулся, недоуменно сдвинув брови, и приоткинул колючую спутанную прядь…
Медленно передвигая суставчатые ноги, к причудливо изогнутому осколку направлялся этакий металлический тарантул.
Влад попятился и, слегка ошалев, присел
А что еще можно предположить? Существование подземных цехов, каждый из которых выпускает паучков определенного калибра? Бред!.. Влад хорошо помнил снимки, сделанные с орбиты Бальбусом. Его накопители состояли в основном из бесформенного металлического панциря, и все же достаточно было взглянуть на степенно переступающего паучину, чтобы увидеть его несомненное сходство с теми полуметровыми тварями.
И почему его до сих пор не подбили? Или ползать можно безнаказанно, пока не достигнешь определенной массы?..
Теперь понятно, почему Земля так настойчиво требует высадки! Значит, не просто программа помощи туземцам, а иная, неслыханная технология!.. На каком же уровне они закладывали в этот самый металл информацию?! На кристаллическом? На молекулярном?..
Влад поднял голову и словно в первый раз оглядел сушняк, клубящуюся, как спутанная проволока, рощу, покрытые кустарником холмы… Когда-то здесь были города, дороги, высокие широколиственные леса…
Издали донесся хрустящий удар и тоненький прерывистый визг, оборванный еще одним ударом. Чага умерщвляла пойманного на ужин суслика… Лицо Влада болезненно скривилось.
— Эх вы!.. — укоризненно выговорил он. — Как же вы могли? С такого уровня — и к каменному топору…
Желто-зеленый кустарник безмолвствовал, в сушняке за спиной что-то шуршало — надо полагать, все те же лупоглазые мышки с цепкими коготками.
Влад поднялся и, приблизившись к металлическому паучине, присел над ним на корточки. Слиток с ножками. Ни жвал, ни, естественно, глаз. Спереди, правда, дрожит сияющая капля расплава. Двусуставчатую ножку заносит несколько судорожно, с остановками. Видимо, зашевелись он побыстрее — тут же засекут и разнесут в клочья…
Интересно, как у него устроено брюшко?.. Влад протянул было руку к облизанной бликом спинке, потом вспомнил легкий укол в пальцы, полученный от заползшего за пазуху паучка, и, отодвинувшись, нашарил короткую хворостину. Этот раз в десять больше, следовательно, и разряд у него должен быть соответственно размерам… Эх, замерить бы! Только чем?.. Хотя… Если в десять раз — то вполне терпимо. В конце концов каждый сам себе вольтметр…
С этой чеканной мыслью Влад отбросил хворостипу и решительно поднес растопыренную пятерню к блестящему игрушечному механизму… Трещащий хлопок, мышцы скрутила мгновенная судорога, и Влада, отшвырнув, уложило спиной прямо в собранный хворост — благо сучков у сушняка почти не бывает!
Нет, разряда такой мощности он не ожидал! Какое там в десять раз! Чистая лейденская банка с ножками!..
Он еще сидел, беспомощно тряся головой, когда к нему, разрывая цепкие кусты, подбежала Чага. Быстро взглянула — на пего, на усеивающие суглинок осколки, на замершего с поднятой и, кажется, оплавившейся лапкой тарантула — и смуглое лицо ев приняло несколько пепельный оттенок.
— Уходим! — бросила она. — Быстро!
Нагнулась, схватила палку с сыромятным ремнем, рванула. Посыпался звонкий сушняк.