Искатель. 1993. Выпуск №1
Шрифт:
На этот раз он поднимался на ноги медленно — сознавая, что делает это скорее всего последний раз в жизни. Он многое успел запомнить, поднимаясь: мечущегося без седока, испуганно трубящего Седого, искаженное яростью лицо скачущей на выручку и размахивающей кистенями Чаги, пристальное мерцание металла в синем небе.
— За что? — хрипло спросил он по-русски. — Что я вам сделал?
Противник переступил — мягко, по-кошачьи, босая нога его попала в подсыхающую лужицу, и между чистыми пальцами выдавилась полужидкая лоснящаяся
Влад почувствовал, как кровь отлила у него от лица. Он выпрямился и, сунув руку за пазуху, с ненавистью уставился на противника. Видимо, это его и спасло — туземец удивился и подарил ему еще одну секунду…
…Стальное лезвие бесшумно выскользнуло из рукоятки — и все в степи замерло, отпрянув…
С сияющей смертью в руке Влад шагнул вперед, но сделать ничего не успел. Не потратив зря ни мгновения, всадники развернули зверей и погнали их прочь. А спустя секунду в седле оказался и противник Влада.
— Йо!.. — И коричнево-черный зверь рванул с места.
Не помня себя и чуть не плача от пережитого унижения, Влад размахнулся и кинул нож в спину туземцу — в ненавистную, оплетенную сухими мышцами спину. Нож не был предназначен для метания, да Влад, впрочем, и не надеялся поразить противника — метнул скорее от избытка чувств. Клинок влепился плашмя между лопатками, но в этот миг над степью сверкнуло, взвизгнуло — и подоспевший металл, промахнувшись по ножу, ударил туземца в голову.
Коричнево-черный зверь, всхрапнув от ужаса, резко подался вниз, к земле, и мертвый всадник завис на секунду в воздухе — с раскинутыми ногами и с наполовину снесенным черепом. Металл ударил еще раз, не дав ножу долететь до земли каких-нибудь двух дюймов, а Влад даже не догадался залечь — стоял и, не веря, смотрел на дело рук своих…
Потом не травы поднялась Чага и подошла, волоча за собой кистени. Седого и Рыжей видно не было — не решились встать без команды. Чага взяла за повод коричнево-черного зверя, и он поднялся, дрожа и косясь на распростертое тело хозяина. Повернулась к Владу, и тот растерялся, увидев ее глаза. Впервые Чага смотрела на него со страхом.
— У тебя больше ничего нет? — спросила она.
— Ничего, — сказал он. — Честное слово… Ты прости меня, Чага. Так получилось…
В молчании они подобрали скинутый во время погони скарб, навьючили зверей, избавив Седого и Рыжую от лишнего груза.
— Чага, — сказал Влад. — Ну что ты, глупая? Главное — живы…
— Нас теперь никто не примет, — проговорила она. — Ни одно семейство. К нам теперь даже никто не посмеет приблизиться… Мы теперь для всех — Приручившие металл…
— Можно подумать, мы с тобой
— Прикасались… Но об этом никто, кроме нас, не знал.
Влад взял Чагу за плечи, повернул к себе лицом, и она, к его удивлению, не вырвалась — подчинилась.
— Чага! — сказал он. — Да не все так плохо! Они пас теперь боятся, понимаешь?.. Прости, по в конце концов лучше неправильно выжить, чем правильно умереть!
Закусив губу, она смотрела с тоской в сторону серо-зеленой, припавшей к земле рощи.
— Жить одним — тоже неправильно, — сказала она.
И лишь к вечеру, когда добрались до привала, Влад понял, что Чага в чем-то, пожалуй, права: небольшая балка была не просто пуста, она была покинута только что. В костре тлели угли, возле купальной ямы, вырытой у ручья, лежал брошенный кожаный ковшик.
— Ничего не понимаю, — признался Влад, озираясь. — Здесь что, стало опасно?
— Нет, — сказала Чага. Подняла ковшик, осмотрела. Ковшик был хороший, новый. Вернулась к разложенному на земле скарбу, положила находку рядом.
— А чего же они тогда испугались?
— Нас, — негромко отозвалась Чага, развязывая тюк.
— Не может быть! — поразился Влад. — Когда ж они узнали?..
Чага вздохнула.
— В степи не скроешься…
Так… Система оповещения у них, надо признать, на уровне. Видимо, тут же разослали гонцов по всем семействам… И те, в свою очередь, тоже… Влад еще раз оглядел балку и почувствовал себя неуютно. Все-таки одно дело, когда ты сам избегаешь людей, и совсем другое, когда люди избегают тебя… Милые, славные люди, готовые в любой момент изломать тебя голыми руками…
Ясно, как воочию, он снова вдруг увидел грязь, медленно продавливающуюся между чистыми пальцами хищно ступающей ноги, — и от ненависти потемнело в глазах… Хватит! Побегал я от вас! Теперь вы от меня побегайте!.. Балка была брошена, как селение, отданное завоевателю без боя…
Прихрамывая (все-таки повредил коленку, мерзавец!), Влад подошел к купальной яме бросить в загоревшееся лицо горсть воды, но, увидев отражение, задержал руку. Хорош! Лоб рассажен кистенем, щека ободрана… Завоеватель. Железный Хромец.
Запрокинул голову, осмотрел кроны и, выбрав дерево, полез за топливом. Сбрасывая хорошую сухую ветвь, увидел сквозь разрыв в листве Чагу. Низко опустив голову, она сидела на корточках возле гаснущего костра, и в руке у нее был обломок ветки, о котором опа, кажется, забыла. Бедная девочка… Угораздило же тебя связаться…
Впрочем, когда он доволок ветвь до моста, костер уже исправно пылал, а сама Чага усердно вычесывала Седого.
— Слушай, — сказал он, отбивая сучки рубилом. — Объясни мне вот что… Ты взяла в руки металл, и тебя оставили в степи, так? А в других семействах об этом знали?