Искатель. 1993. Выпуск №1
Шрифт:
— Ты что, серьезно?
— Вполне. Вот давай теперь и прикинем, кто же ты такой. Пилот из легенды. Человек, ухитрившийся в течение четырех месяцев выжить на планете металла. Человек, разгадавший тайну микрокомплексов…
— Разгадавший… — Влад горько улыбнулся.
— Во всяком случае, по многим пунктам твое первенство неоспоримо, — нимало не смутившись, ответил Дик. — Изучивший язык! Изучивший обычаи кочевников! Кочевников с планеты металла, на которых сейчас вся Земля помешана!.. О них
«Бог из машины» закатил победную паузу, но, видя, что Влад по-прежнему сидит, опустив голову, передохнул и продолжил:
— Ты хочешь поселиться здесь? Великолепно! Что называется, точка ко всей истории! Человек, пожертвовавший всем ради любви… — Дик плавно повел ладонью в сторону Чаги, — к прекрасной туземке. Бьюсь об заклад, тебе предложат сыграть в кино самого себя… Но все это при одном условии. Ты сейчас летишь со мной и столбишь участок: надиктовываешь, разъясняешь, работаешь зубами и ногтями…
— А сколько это продлится? — спросил Влад, не поднимая головы.
— Сколько надо! — жестко ответил Дик. — В конце концов, она твоя жена и должна понимать…
Влад молчал. Вокруг песчаной проплешины шуршала, качалась трава, потрескивал костер, где-то рядом фыркали и переступали стреноженные звери.
— Чага…
Она обернулась.
— Чага… — повторил Влад и беспомощно умолк.
— Я знаю, — тихо сказала она и подняла на него прозрачно-серые все понимающие глаза. — Надо.
Через плечо Дика Влад видел тлеющие в верхнем углу приборной доски две аккуратные изумрудные буковки — ОК. «Пташка» была готова к старту.
— Что она? — сдавленно спросил Влад.
Дик повернул голову. В профиль он напоминал кого-то из старых американских актеров. Голливуд…
— Все в порядке, — сообщил он. — Стоит. Смотрит.
— Слушай… Открой колпак! — внезапно. попросил Влад.
— В чем дело?
— Я должен объяснить ей все еще раз!
Дик неторопливо отстегнул ремни и обернулся.
— Старина! — с некоторым удивлением сказал он. — Ты толковал с ней полчаса, разве не так?
— Мне не нравится, что она такая спокойная, — глухо ответил Влад. — Открой!
— Послушай, — сказал Дик, — если ты сейчас попытаешься вскочить на своего дромадера и…
— Не говори глупостей! — оборвал Влад. — Ты же знаешь, что я этого не сделаю! Но если с ней что-нибудь случится, мепя будет мучить совесть — неужели не ясно?
— Пресловутая славянская сентиментальность… — проворчал Дик, но колпак все же открыл. — Имей в виду, до прохождения станции осталось не так уж и много, а мне еще снова проводить контроль… Даю тебе на все десять минут. А лучше — пять.
…Чага видела, как поднялся выпуклый прозрачный панцирь и на крыло стальной птицы выбрался
— Чага, — умоляюще глядя, проговорил Влад. — Я должсн лететь, понимаешь?
Она долго молчала. Потом сказала безразлично:
— Да.
— Но я вернусь, Чага! Я сделаю все, чтобы вернуться! Ты не откочевывай отсюда, ладно?
— Я не буду отсюда откочевывать, — сказала она.
Лицо ее оставалось неподвижным. Шевелились одни лишь губы.
— Господи, Чага!.. — Влад чуть не плакал. — Ну что же ты вся такая… как из дерева!
На секунду прозрачно-серые глаза стали враждебными.
— А ты как из металла!
«Злится, — с облегчением подумал Влад. — Значит, все в порядке».
— Чага, не злись… — улыбнувшись ей, как ребенку, попросил он. — Я вернусь. Вот увидишь…
Стальная птица курлыкнула — властно и нежно.
— Все, Чага!.. — Влад схватил ее за руки, заглянул в глаза. — Все… Зовет…
Он уходил, то и дело оборачиваясь и совершая странные движения поднятой рукой, словно потрепывал ласково по вычесанной шерсти невидимого зверя. Взобравшись на крыло, потрепал в последний раз — и скрылся…
— А тебе никогда не приходило в голову, — задумчиво промолвил Дик, — что наша так называемая гуманность для них — особо изощренная форма жестокости?..
Он помолчал, не столько ожидая ответа, сколько озадаченно вслушиваясь в им же самим произнесенную фразу. Потом вздохнул и утопил клавишу…
Выпуклый прозрачный панцирь опустился. Влада больше не было. Была присевшая посреди округлого пепелища, медленно задирающая мощный клюв к небу стальная птица.
Стальная птица… Усмехнувшееся мертвое лицо Армая… Уткнувшийся в землю Стрый со снесенным затылком и неподвижные мечтательные глаза Колченогой… Смертельная змейка металлического лезвия и убитый всадник, зависший с раскинутыми ногами над метнувшимся к земле зверем… Конец кочевью… Последний год живем… И взрывающееся оружие в руке владыки металла, с грохотом оползающий склон… И жалкие, лгущие глаза Влада!..
Стальная птица закричала, ударила в землю огнем и прянула ввысь. На краю пепелища нехотя занялась, задымила молодая трава. Истошно затрубил Седой. Сотрясая воздух, крылатый металл восстал над холмом, сверкнул — и у зверей подломились ноги. Все трое припали к земле.
Чага стояла, запрокинув голову, как когда-то в неглубоком голом овражке, посреди стальной вьюги… Кружившая в высоте серебристая мошкара растерянно метнулась в сторону, пропуская металлическое чудовище, а затем, словно спохватившись, кинулась запоздало вслед и, не догнав, косо чиркнула по лиловому вечереющему небу.