Искатель. 1993. Выпуск №3

Хайнлайн Роберт Энсон

— А в том, что пора пойти перекусить.

— Согласен, только мне, пожалуй, хватит одной выпивки.

Однако после третьей рюмки виски она все-таки уговорила ею включить в меню бифштекс и пару чашечек кофе, которые хотя и протрезвили Рэнделла, но настроения ему не подняли.

— Син…

— Да, Тедди.

— Послушай, что со мной происходит?

Она ответила не сразу, старательно подбирая слова:

— Мне кажется, ты просто стал жертвой потрясающего гипнотического эксперимента.

— Мне тоже так кажется. Либо

я просто свихнулся. Пусть уж лучше будет гипноз. Но мне хотелось бы знать: кому это нужно?

Она вилкой принялась рисовать вензеля на скатерти.

— А мне и знать не хочется. Угадай, что мне хочется?

— Что?

— Отослать мистеру Хоугу его пять тысяч долларов с запиской, уведомляющей о том, что мы ничем не можем ему помочь.

Он изумленно уставился на нее.

— Отослать деньги обратно? Ну ты даешь!

У Синти было такое выражение на лице, словно ее застукали с поличным, когда она украла что-то в супермаркете.

— Да, я бы хотела сделать именно так. Уж на пропитание мы как-нибудь заработаем разводами и прочей мелкой слежкой. А в дела подобного рода мы просто не должны совать пос.

— Ты говоришь так, словно у тебя вошло в привычку давать официанту пять тысяч чаевых, — проворчал Рэнделл.

— Нет, не вошло. По я думаю, это не та сумма, ради которой стоило бы рисковать твоей шеей или рассудком. Послушай, Тедди, кто-то явно пытается вывести нас из строя. Я бы хотела знать: почему?

— Хм, мне самому это интересно! Потому-то я и не собираюсь бросать дело. Я не желаю, чтобы из меня делали идиота.

— А что ты собираешься сказать мистеру Хоугу?

Он взъерошил и без того торчавшие в разные стороны волосы.

— Не знаю. Полагаю, ты сама можешь с ним объясниться. Уж выкрутись как-нибудь.

— Превосходная идея, просто шикарная! Я скажу ему, что ты сломал ногу, но завтра будешь в полном порядке.

— Ну зачем ты так, Син? Ты ведь и сама знаешь, что тебе удастся выкрутиться.

— Хорошо. Но ты должен мне пообещать, Тедди, что, пока мы занимаемся этим делом, мы все время будем вместе.

— А разве мы не вместе?

— Я хочу сказать — каждую минуту. Чтобы ты ни на шаг не отходил от меня.

— Но послушай, Син, это же практически невозможно.

— Обещай.

— Ну ладно, ладно, обещаю.

— Вот так-то лучше. — Она расслабилась и теперь казалась почти счастливой. — А не вернуться ли нам в офис?

— Да черт с ним. Давай-ка лучше сходим в кино.

Но удовольствия от фильма Рэнделл так и не получил, хотя и смотрел любимый им сериал вестернов. Главный герой показался ему таким же негодяем, как и управляющий ранчо, а в таинственных всадниках в масках было нечто воистину зловещее. К тому же он все еще видел тот злополучный тринадцатый этаж, длинную стеклянную перегородку, за которой работали ювелирных дел мастера, да плюгавенького высохшего управляющего из фирмы «Детеридж

и компания». Черт побери, неужели можно так загипнотизировать человека, что он будет уверен вплоть до мельчайших подробностей, что это с ним на самом деле?

А Синти вообще вряд ли уловила содержание фильма. Она была полностью поглощена наблюдением за людьми в зале. Как только загорался свет, она украдкой изучала их лица. Если они так мрачны, когда развлекаются, то какие же они у них в несчастье? В лучшем случае лица сидевших в зале людей были просто непроницаемы. Неудовольствие, следы физического недуга, раздражение, тоска, готовность надуть — вот что читала она на этих лицах. И почти ни одного веселого. Даже Тедди, этот неунывающий оптимист, и тот сейчас казался каким-то кислым. Конечно, у него на то есть уважительная причина, убеждала она себя. Интересно, а какие причины кроются за всеми остальными горестными масками?

Она припомнила картину с названием «Подземка», на которой была изображена толпа спешащих на работу людей, вываливавшихся из поезда, в то время как другая толпа устремлялась ей навстречу. Все эти люди мрачны и озабочены. Да и сама картина являет собой невеселое зрелище. Очевидно, художник поставил перед собой задачу показать всю беспросветность человеческой жизни.

Синти была рада, когда фильм наконец закопчился и они, выйдя на улицу, ощутили относительную свободу. Рэнделл остановил такси и назвал домашний адрес.

— Тедди…

— Да?

— Ты обратил внимание на лица людей в кинотеатре?

— Да нет, я особенно и не приглядывался. А что?

— Знаешь, незаметно, чтобы кто-нибудь получал удовольствие от жизни.

— Может, они его и не получают.

— Но почему? Послушай, ведь мы-то с тобой счастливы.

— Это точно.

— У нас всегда находится развлечение. Вспомни, когда у нас не было денег и мы еще только пытались открыть собственное дело, мы даже тогда были счастливы. Всегда ложились спать с улыбкой. Да и сейчас ничего не изменилось. В чем же дело?

Он улыбнулся — впервые после этих проклятых поисков тринадцатого этажа — и ущипнул ее.

— Быть с тобой рядом — уже счастье, малышка.

— Спасибо. Но и с тобой тоже. Ты знаешь, в детстве мною владела безумная мысль.

— Выкладывай!

— Я была счастлива, как может быть счастлив только ребенок. Но, подрастая, видела, что моя мать и отец несчастны. Учителя, да и большинство взрослых, тоже. И вот мне втемяшилось в голову, будто по мере того, как взрослеешь, узнаешь в жизни нечто такое, что не позволяет тебе испытывать счастье. Ну, знаешь, как обычно обращаешься с ребенком: «Ты еще слишком мал, чтобы понять» или «Подожди, пока подрастешь, дорогая, тогда все поймешь». Меня всегда удивляло, что это за секрет, который все так тщательно от меня скрывают. Я даже начала подслушивать под дверями, пытаясь разгадать эту страшную тайну.