Искатель. 1997. Выпуск №1

Булычев Кир

— Я думаю, что дома у тебя никого нет, — сказал Егор.

Брови опять убежали наверх. Люська молчала — брови спрашивали.

— Ты ведь не хотела Нового года?

— А на что он мне? — спросила Люська. — Только бить будут.

— Кто?

— А все — и мать, и отчим. Они напьются и будут бить меня. В четыре руки.

— Я думаю, — сказал Егор, — что случилась страшная штука. Мы с тобой остались на платформе, а поезд ушел.

— Ты чего говоришь?

— Может, я неправильно понимаю, а может

быть, я, к сожалению, прав, — сказал Егор. — Но если очень не хочешь переходить в новый год со всеми людьми, то можно остаться.

— Где?

— Наверное, в старом году.

— А это старый год? — Люська обвела рукой вокруг. Рука высунулась из короткого рукава пальто.

— Ты же видишь — людей нет, даже деревьев нет.

— Ну уж! — вдруг ожила Люська. — Так не бывает.

— Я тоже знаю, что не бывает, — согласился Егор. — Но вот случилось.

— А я не хочу домой идти, — сказала Люська. — Я же убежала, потому что Константин обещал ко мне приехать. А теперь уж, наверное, не приедет. Но мне все равно некуда идти. Придется домой.

— А ты далеко живешь? — Егору надоело втолковывать этой тупой девочке простые вещи.

— Вон там, за углом.

— Ну хорошо, — сказал Егор, — пошли, ты сама посмотришь, что там никого нет.

— А ты иди по своим делам, — сказала Люська — Я без тебя дом найду.

— Как хочешь, — согласился Егор. — Я здесь подожду. Если никого не найдешь, возвращайся. Но думаю, мы с тобой здесь вдвоем остались.

— Я пошла, — сказала Люська, но не двинулась с места. Егор стоял, ждал. — А куда они в самом деле делись?

— Опять двадцать пять!

Тогда Люська побежала прочь. Это было так неожиданно, что Егор кинулся было вслед, потом взял себя в руки. Он был уверен, что никого она дома не найдет.

Правда, ему было страшновато, потому что он понимал, что какие-то люди здесь все же есть и девочку могут обидеть. Поэтому Егор медленно пошел следом за Люськой.

Но тут его внимание отвлек звук разбитого стекла. Звук донесся сверху. Егор поглядел туда. Блестя на фоне бегущих облаков, с высокого шестого или седьмого этажа падали осколки стекол. А в самом окне был виден человек, совсем голый, с длинными волосами, но не разберешь — мужчина или женщина — далеко и освещение не очень хорошее.

Осколки разбитого окна зазвенели, рассыпаясь на кусочки, о мостовую.

Тот человек, наверху, смотрел на них, словно удивлялся. Потом неловко перевалился через подоконник — Егор даже крикнуть ему не успел, чтобы был поосторожнее, — и медленно, а главное, совершенно беззвучно полетел к земле, будто испытывал себя, может ли он летать. Он плавно переворачивался в полете, и казалось, что ему лететь нравится.

Но полет оборвался тупым и влажным ударом.

Человек лежал на асфальте.

Егор кинулся было к нему — может, нужна помощь.

Ведь в таких случаях не думаешь… Егор пробежал несколько шагов по направлению к лежащему телу. И замер.

Потому что из-за угла быстро, как таракан, выскочил давешний велосипедист. Или другой, но на него похожий. Он словно поджидал там, за углом, и подъехал буквально через минуту после смерти самоубийцы.

Велосипедиста Егор боялся — с первой встречи. Велосипедист был деловит и бесстрастен. Как робот.

Он подъехал к стене, прикоснулся к ней рукой и повернул большое колесо так, чтобы удобнее ступить на землю. Оставив велосипед прислоненным к дому, он сделал два шага и наклонился над распростертым телом самоубийцы. И хотя Егору было до него метров сто, он довольно четко видел, что происходит.

Как бы стремясь ожить, самоубийца двинул рукой — Егор видел, как его пальцы сжимались и разжимались. Затем дернулась голова.

Велосипедист внимательно рассматривал лежащего на асфальте человека. Затем откинул назад черную блестящую полу плаща и, сделав резкое движение рукой, вытащил из ножен короткий меч. Или длинный нож. Меч блеснул в руке. Велосипедист тщательно прицелился и занес меч. Самоубийца робким движением поднял руку, будто стараясь защититься от удара. Но было поздно. Меч опустился на шею самоубийцы, и его голова покатилась в сторону. Велосипедист шагнул следом за головой, нагнулся и быстрым движением поднял ее за волосы. Темная кровь лилась из шеи, как из опрокинутого кувшина.

Движения велосипедиста были деловитыми, экономными. Под другой полой плаща обнаружился мешок. Велосипедист сунул голову в мешок и затянул его.

Затем свистнул. Переливчато, долго — Егору было видно, как вытянулись трубочкой его губы.

Ничего не случилось. Велосипедист отошел к стене, взялся за руль велосипеда и ловким движением взобрался на седло. Велосипед совершил полукруг, прежде чем человек сумел направить его по проспекту.

Егор смотрел вслед велосипедисту.

Он не мог бы сказать себе, испуган ли тем, что увидел, или нет. Он смотрел на эту сцену без интереса, внутренне сжавшись, но не более как на отвратительную сцену в фильме. Его это как будто не касалось.

Егор кинул взгляд в ту сторону, куда убежала Люська. Вот ей этого видеть не следует. Но Люська не возвращалась.

Надо бы отыскать ее. Но какое-то неясное, даже стыдное любопытство заставило Егора вместо этого медленно направиться к обезглавленному трупу. Ему самому непонятно было, что же он собирается там увидеть. Да и не хотелось видеть.

Но он шел.

Не доходя шагов десяти, Егор заметил какое-то движение возле тела, как будто покойник снова намеревался ожить.

Егор замер. Потом все же проклятое любопытство заставило его двинуться дальше.