Искатель. 2000. Выпуск №6
Шрифт:
— И вдруг она как заорет: «Гарик, беги, менты!» Представляете?
Дворецкий откинулся в кресле, отхлебнул кофе и выжидающе посмотрел сперва на меня, потом на Мишина, наслаждаясь произведенным эффектом. Я слишком хорошо знал своего друга — без театральщины он обойтись никак не мог, — поэтому, чтобы не затягивать паузу, кивнул:
— Ну и?
— А чего «ну и»? Нашим ребятам из группы захвата палец в рот не клади… Ты хоть написал бы про них, что ли!
— Обязательно, Юр, напишу. Сегодня же! Дальше-то что?
— А дальше один из них отталкивает Морозову в сторону, второй стреляет
— Юр, а курсанты как?
— Ничего, жить будут… Их в училище, в лазарет сразу отвезли. У ребят полное истощение. И нервное, и физическое. — Дворецкий закурил. — Вы представляете, что значит судьба?! Это надо же было Сизову именно на тот день договориться идти с Баранчеевым снимать деньги с кредитной карточки! Альберт ему накануне пообещал дать тысячу долларов взаймы на лечение невесты…
— А я утром на КПП встретил Людмилу Станиславовну и повел ее к сыну. Знаете, что первое сказал Баранчеев, когда ее увидел? — Мишин не стал делать никакой паузы. — «Мама, я только сейчас понял, как я тебя люблю!…»
Песах Амнуэль
Институт Безумных Изобретений
ИДЕЯ ВПРИКУСКУ
Я не очень люблю рассказывать о том, как работал экспертом в ИБИ — Институте безумных изобретений. Причина простая — секретность. Видите ли, есть область человеческой деятельности, где соблюдение тайны представляется обязательным, — это экспертиза безумных изобретений. Сейчас, когда в колодец времени может в принципе броситься каждый, имеющий удостоверение служащего патруля времени, а перелеты через всю Галактику стали проблемой исключительно финансовой, безумные изобретения посыпались на ИБИ будто из рога изобилия, да простят мне читатели это банальное сравнение.
Впрочем, давайте сначала договоримся об определении. Вы думаете, что безумное изобретение — это изобретение, сделанное психом? Если вы так думаете, то вы ошибаетесь. Безумным, согласно определению Толкового словаря, называется либо изобретение, способное изменить основы существования человечества, либо изобретение, предложенное представителем иной цивилизации.
К примеру, является в ИБИ существо с рогами и тремя хвостами на затылке и заявляет, что намерено запатентовать на Земле ухормическую машину для криблания трегов. На его планете эта машина совершила переворот в домашнем хозяйстве, потому что… На этом месте эксперт ИБИ обязан прервать просителя и отправить его восвояси, но так, чтобы у него остались от пребывания на Земле самые приятные впечатления. Надеюсь, вы понимаете, какая это сложная задача? Уверяю вас, она гораздо сложнее, чем погоня за инопланетными агентами в колодцах времени!
Помню первого своего клиента так же ясно, как свою первую брачную ночь с моей бывшей любимой женой Далией.
Приемная ИБИ расположена в недрах астероида Церера. Вы, надеюсь, понимаете, что не всякий инопланетянин способен жить на Земле — кислород, например, убийственно отражается на здоровье
Так вот, первый мой клиент оказался именно глокком, причем молодым — это я понял по плазменным кольцам, которые он пускал изо рта, совершенно не думая о том, какие неудобства доставляет окружающим. Я опустил стеклоброню, о которую плазменные кольца разбивались, будто волны прибоя о гранитный парапет набережной, и спросил, напустив на себя деловой вид:
— Чем могу быть полезен, господин… э-э…
— Вухлак Бурнугазан, — любезно сообщил глокк, несколько смущенный тем обстоятельством, что общаться приходится через броню. — Я намерен запатентовать на Земле свое последнее изобретение: гуктон алахарский в первом приближении.
— С удовольствием, — сказал я, изобразив на лице именно такую улыбку, какую нас учили изображать на краткосрочных курсах делопроизводителей. — Изложите суть изобретения и его отличие от прототипа. А также суть прототипа, если таковой не является запатентованным на Земле элементом.
— Суть, — с удовольствием сказал Вухлак Бурнугазан, — заключается в том, что, в отличие от гуктона химерийского, моя модель способна гурманить. Для землян в этом кроется столько замечательного, что я намерен открыть ресторан и кормить…
— Минуту, — прервал я, поняв, что на мою долю пришлась очень трудная миссия. Если является изобретатель вечного двигателя или шапки-невидимки, его можно отослать к справочникам законов природы для нашей области Вселенной, на изучение которых у него уйдет остаток жизни. Но когда является изобретатель, желающий накормить все еще голодное население Земли… Благими намерениями выстлана дорога в Ад, но что до земного Ада существу, обожающему пускать в потолок плазменные кольца с температурой до трех миллионов градусов? — Минуту, — повторил я. — Вернемся к прототипу, а именно к гуктону химерийскому. Насколько я понял, это продукт питания?
— Совершенно верно! Но моя модификация…
— К ней мы обратимся позднее, — торопливо сказал я. — Начнем всё-таки с прототипа. Это закуска, десерт, первое блюдо? Или, может, освежающий напиток?
— Ни в коем случае! — воскликнул Вухлак и пустил в стеклоброню широкое плазменное кольцо. — Гуктон химерийский — это очень вкусный проницатель, который можно употреблять вместе с одеждой.
— С одеждой? — нахмурился я, решив прицепиться к этой детали. — Не думаю, что житель Соединенных Штатов Израиля, посещая ваш ресторан, согласится есть собственную одежду даже на десерт.
— Собственную? — удивился Вухлак. — Речь идет об одежде гуктона, естественно!
— Так он одет, ваш гуктон? — в свою очередь удивился я. — Вы имеете в виду некий продукт вроде нашей капусты, с которого можно снимать…
— Ничего общего! — нетерпеливо дернулся Вухлак. — Капуста… Какой примитив. Нет, я говорю о гуктоне химерийском, одежду для которого шьют лучшие портные Глокка и планет Третьего галактического рукава!
— Понятно, — сказал я, пребывая в полном недоумении. — Может, у вас с собой есть экземпляр, который вы могли бы продемонстрировать?