Искатель. 2004. Выпуск №10
Шрифт:
– Опять Миротворец затевает сомнительное дело, - ворчали скептики.
Однако желание людей жить, не беспокоясь за будущее, было в мире так велико, что они простили Миротворцу все прошлые неудачи и направили своих посланников в его город. Перед заседаниями представители городов чинно вышагивали по лучшему дворцу в городе Миротворца и крепко жали друг другу руки. Особенно усердствовал глава одного из городов - того самого, где не смогли понять проводника Миротворца в дни обучения людей всеобщему языку. Он просто очаровал всех своей улыбкой. На первом же заседании он с той же очаровательной
Потом слово взял приятель улыбчивого мэра, глава одного из городов, выпускающих оружие. Он сказал, что каждый из городов волен внести свои предложения в комиссию по подготовке повестки дня. Это предложение вызвало недоумение Миротворца. Он считал, что конгресс собрался обсудить всего-навсего один вопрос: как объединиться для борьбы с Великими Потрясениями?
Тут снова выступил улыбчивый и сказал, не отрывая глаз от бумаги: «Каждый город ведет войну с Потрясениями своими методами. В них отразился опыт народов и истории. Одни выращивают деревья, чтобы укрепить почву и сделать воздух чистым. Другие изготовляют броню, чтобы защитить себя от огня. Третьи производят оружие, чтобы окружить себя огнем, который будет препятствовать проникновению в город темных сил стихии. Нам надо обсудить все методы в отдельности, как того требуют нормы демократии».
Как ни странно, предложение было принято. Когда зачитали проект повестки дня, в нем насчитывалась тысяча вопросов. Конгресс принялся обсуждать их и занимался этим много лет.
В первые дни работы конгресса город Миротворца и другие города ждали чуда: вот, мол, свершится оно и земля навеки-вечные станет спокойной. Но чуда не происходило. Многие посланники начали умирать от старости. Кто-то распустил слух, что их травят по наущению Миротворца. В конце концов конгресс сам по себе распался.
– Почему, почему, почему?!
– восклицал в отчаянии Миротворец.
– Ты знаешь, - спросила его однажды мать, - что произошло после Первого Потрясения?
– Знаю, - ответил Миротворец.
– Были уничтожены старые круги и плесень.
– А знаешь ли ты, что произошло после Второго Потрясения?
– Вся земля была предана огню.
– Так против каких Потрясений ты борешься, сынок?
И он в который раз поразился мудрости матери. Ему показалась самой несчастной мысль стать в один строй борцов с улыбчивым мэром и его приятелем.
– Не отчаивайся, сын, - сказала мать.
– У тебя настоящее сердце. Ты очень много сделал для людей.
– Ничего я не сделал, - печально ответил ей Миротворец, ощущая страшную боль в левой стороне груди.
– Нет, сын, ты не нрав. Вспомни: были времена, когда люди спокойно смотрели, как приближается Потрясение; были времена, когда они отвечали недовольством на его приближение; были времена, когда во всех городах поднялось возмущение против врагов мира. Теперь настали времена, когда многие люди готовы сделать все, чтобы на планете не было Великих Потрясений. Разве ты можешь сказать, что жил напрасно?
Но слова матери
Внезапно глаза его перестали видеть, уши слышать, сердце биться. Он собрал последние силы и позвал смотрителя башни.
– Передай моему сыну… - прохрипел он.
– Что?
– в ужасе переспросил смотритель.
– Какому сыну? У тебя нет сына.
Миротворец сделал последнее усилие.
– Передай моему сыну… что люди планеты должны бояться не только за себя, не только за близких, не только за свой город, они должны бояться за весь мир… Каждый - за весь мир… Каждый… Передай ему… - прохрипел он, и глаза его покрылись туманом.
В ту же минуту его жена на два месяца раньше срока родила мальчика, известившего мир о своем появлении громким криком…»
На этом цветопись обрывалась. Я стал осматривать папку. Она, видимо, побывала во многих руках. Обложки ее ничем не отличались от обложек старинных книг XVI-XVII веков, которые мне попадались в руки неоднократно. Внимательно приглядевшись, я обнаружил на одной из сторон папки темное растекшееся пятно. Ниже таким же цветом нацарапаны торопливые буквы. Вооружившись лупой, я сумел прочесть: «Горе нам! Зрим убо молниеносных мужей, борющих нас и секущих немилостивно…»
Вероятно, «Жизнь Миротворца» была найдена каким-нибудь церковным служителем. Не поняв смысла кабалистических знаков, но подозревая что-то необычное в этих листах, он и начертал витиеватое «ХВ». Думается, ему же принадлежит и фраза «Горе нам!», ибо знак «ХВ» и она сходны по начертанию. Представляет интерес обстоятельства, в которых сделана эта страшная надпись. Не исключено, что фраза написана кровью.
Вопросов, которые я не смог разрешить, накопилось много. Поэтому я отослал рукопись в Академию. Долго ждал уведомления, что пакет вручен адресату. Наконец дождался. Академия упрекала меня в том, что загружаю почту, пересылая пустые пакеты.
«Хороша же у нас Академия!
– подумал я.
– Вместо того чтобы навести порядок у себя, в храме науки, она печется о почте!» В сердцах я бросил письмо в угол и отправился на прогулку. Не знаю, долго ли я шел, но очнулся, когда понял, что стою около башни на горе Преображенской. Вдали виднелась громадина элеватора, на противоположной стороне дымил никелевый комбинат, чуть в стороне желтела степь, поблескивая загривками ковыля. А внизу располагался город: все улицы брали начало от горы и разбегались в разные стороны. И тут я впервые заметил, что поперечные улицы образуют ломаные концентрические окружности вокруг горы. И это меня так поразило, что я онемел от догадки…