Искатель. 2004. Выпуск №8
Шрифт:
Так, пошел переход на личности.
— Я, кажется, никого не оскорблял, — заметил я. — Но когда выясняется, что после конкурса победительнице спешно делают операцию, а потом победительница исчезает, дело становится весьма странным, не так ли? И исчезает она почти сразу же после того, как побывала здесь и с кем-то поговорила.
— Покиньте кабинет, пожалуйста, — спокойно сказал Гориканов. — У меня нет никакого желания выслушивать этот бред.
Подумав, что следующей репликой директора будет угроза вызвать охрану, я ретировался.
…К дому
Едва я вышел из машины, спортсмены сразу же направились ко мне. Им очень хотелось со мной побеседовать, но в «БМВ» открылась дверца, и Соленый негромко сказал, обращаясь к ним:
— Ребята, я, кажется, первый пришел.
Спортсмены притормозили. Внимательно посмотрели на Соленого и его тачку. Потом переглянулись, и решили соблюдать очередь. А я уже все понял и сам сел в машину.
Соленый на самом деле приехал по мою душу в одиночестве. Когда я захлопнул дверцу, он несколько секунд стучал пальцами по баранке, потом произнес:
— У нашего знакомого на самом деле большие проблемы.
— Неужели мне сказали правду? — спросил я.
— К сожалению, да. Сурок бился до последнего, но он действительно попал в «пресс-хату». Перевели его туда третьего или четвертого числа. И с того момента опускали каждый день. Каждую ночь, в смысле. И каждый раз избивали.
— Но зачем?
— Трудно сказать. Кому-то надо было, чтобы он либо пошел «паровозом», либо его просто подводили к вешалке… Теперь, понимаешь, он человек конченый. По любому, ни один блатной руки ему не подаст. Да и тебе не советовал бы его теперь даже вспоминать.
Я молчал. Было о чем задуматься. Хотя бы о том, что Дина сообщила мне о неприятностях с Сурком (откуда она вообще может знать о таких вещах?!) еще первого…
Вот ты и попал, Сурок! Не приведи боже кому-то оказаться теперь на его месте! И если я еще питал очень слабую надежду на то, что смогу повидаться с ним в тюрьме, то теперь мне словно внутренний голос говорил, что не стоит и пытаться.
— Это кто? — спросил вдруг Соленый, взглядом показывая на спортсменов.
— Знакомые, — ответил я рассеянно.
— Че им надо?
— А, по-моему, им моя тачка не нравится.
— Да?
Соленый вдруг приоткрыл дверцу со своей стороны.
— Уважаемые, будьте так любезны, подойдите сюда, — обратился он к ним.
— А зачем, собственно? — спросил товарищ моего соседа.
— Прикажете мне выйти самому? — самым деликатным тоном поинтересовался Соленый.
Парни все же подошли.
— А ты вылазь. И отойди к своей тачке, — сказал Влад.
Я послушался доброго совета. Не знаю, о чем беседовал Соленый со спортсменами, но разговор был мирным и недолгим. Потом оба отошли в сторону, и Влад махнул мне рукой: подгребай, типа.
—
Не прощаясь, Соленый захлопнул дверцу и завел двигатель. Я подошел к хоккеисту и произнес:
— Извини меня. Я был не прав. Сглупил.
На этот раз я закрыл «Жигули» в «ракушке».
IX. Вечеринка по случаю премии Оскара
Несмотря на то что я опоздал почти на пятнадцать минут, в квартире Оскара были только двое — он сам и еще один молодой человек, оба уже слегка на взводе. Впрочем, Оскар-то уже с утра начал…
— Еще раз мои поздравления! — Я вручил Оскару подарок — те самые кисти.
Если Ляков и удивился, то виду не подал. А может, действительно принимал мои действия за искренность. Главное, что он страшно обрадовался. Мне было безумно неловко.
— Проходи! Садись! — Оскар показал пальцем на диван, на котором расположился тот молодой человек. Я пробрался к дивану и протянул руку для приветствия:
— Саша.
— Игорь.
— «Игорь», — передразнил Оскар. — Гарик. Подпольная кличка — «Каспаров».
Тот, кто назвался Игорем, усмехнулся.
— Можно и Гарик, — сказал он.
— Мастер монументальной скульптуры, — отрекомендовал Оскар Гарика. — Думаю, мы и оглянуться не успеем, как он переплюнет Церетели.
Гарик скривился.
— Не произноси, плиз, при мне эту фамилию. Ты же не хочешь, чтобы я испортил тебе стол?
Оскар хихикнул.
Брякнул звонок, и в квартиру ввалились еще двое — здоровенный, как бегемот, мужик лет двадцати восьми и высокий худощавый субъект неопределенного возраста, с тонкими чертами лица и бегающими глазами. Здоровенный, пожалуй, был поболее того «молдаванина».
— Извини, что опоздал, заказов море было… Здорово… Привет… — заговорил «бегемот». Коммуникабельностью он так и искрился. Худой на его фоне выглядел очень бледно.
Нас тоже представили друг другу. В процессе вечеринки и позже я узнал об этих двоих чуть больше. В частности, что человек-бегемот по имени Юра Шубин — большой трудяга и вследствие этого медленно, но верно приближается к тому, чтобы стать неплохим кутюрье, даром, что натурал. Долгое время трудился на барахолке, оправдывая свою фамилию, — по меховой одежде специализировался. Однако до сих пор держит пять или шесть торговых точек и одновременно работает модельером в ателье, где директорствует его жена. Потому и говорят, у обоих уже давно не столько семья, сколько ООО. И еще какое О-О-О: опять же по слухам, в свободное от работы время вместе группешничают со свингерами… Кстати, женушка у него ничего… А худощавый Геннадий Воронов — неудачник, хотя об этом и не надо лишний раз говорить. Непризнанный, но талантливый поэт. Большой любитель выпить. В свободное от сочинительства время работает экспедитором в какой-то частной лавочке.