Искатель. 2009. Выпуск №2
Шрифт:
Рябинин понял, что она способна утопить допрос в ненужных мелочах. Надо спрашивать о главном. О мумии не хотелось — она была уже не главной, поскольку дело прекращается. Рябинина больше интересовало занятие Коловратского. Подходить к этому он начал неспешно:
— Изольда Михайловна, я имел в виду полезный труд.
— Женский труд измеряется не пользой.
— Деньги-то платят за пользу.
— Манекенщица Клаудиа Шиффер получила шесть миллионов долларов.
—
— Нет, наоборот.
— В каком смысле?
— Она в рекламе за тридцать секунд разделась догола.
За рекламой, модой и светской чепухой Рябинин не следил, поэтому замкнулся как раз на те тридцать секунд, необходимые Шиффер для обнажения. Изольда их использовала:
— Вы забыли о главном предназначении женщины — о любви.
— Да, запамятовал… Но тогда почему вы с Коловратским не состоите в браке?
— Брак к любви не имеет никакого отношения.
— Если любовь, то почему у вас нет детей?
— Боже, ну и отстой, — деланно вздохнула она.
— Ломоносов говорил: где любви нет, ненадежно и плодородие, — возразил Рябинин на отстой.
И спохватился. Опять его понесло на свободные беседы. Все оттого, что надоело однообразие преступности, которая в свою очередь зависела от стандартных человеческих мотивов. Кражи, рукоприкладства да убийства… Даже хитроумных мошенников не было. Впрочем, один был, с мумией.
Разговор о любви таил некоторую опасность. Рябинин не знал, может ли он свободно распоряжаться сведениями о сексуальной наклонности Коловратского. В курсе ли Изольда, надежна ли информация, уместно ли использовать ее сейчас, не поговорить ли сперва с операми?..
— Где теперь работает Коловратский?
— Он в свободном полете.
— То есть?
— Консультирует граждан в частном порядке.
— По каким вопросам?
— По разнообразным.
— Все-таки в какой области: техника, медицина, юриспруденция?..
— Генрих сведущ во всем, поэтому люди обращаются к нему за советами.
Рябинину подумалось: зачем тратит время? Она не интересна ни как свидетель, ни как личность. Может быть, любуется красотой? Да, она привлекательна: глаза, улыбка, губы… Но в лице нет тайны — именно в лице.
— Изольда Михайловна, расскажите про мумию: как придумали, сделали, управляли ею?..
— О мумии я ничего не знаю.
— Неужели?
— Я только обслуживала постояльцев. А откуда мумия, как устроена, почему ходит — это не мое дело.
— Но мумия подходила к постояльцам?
— Управлял Генрих.
Откровенная ложь Рябинина давно раздражала. Люди защищались. Ложь, правда, создавала неудобства,
— Не забывайте, что вы предупреждены о даче ложных показаний.
— Помню, господин следователь.
— Когда и откуда привез Генрих мумию?
— Не знаю.
— Жили с Генрихом и его отцом в одном доме и не знаете?
— Я не жила с ними в одном доме.
— Где же вы жили?
— В городе, на квартире Генриха.
— Почему же бросили дом?
— Я не ладила со стариком. Переехала к Генриху, не видела старика и с ним никаких отношений не под держивала.
— Почему же?
— Из-за Генриха.
Рябинину не было смысла вникать в тонкости их семейных отношений, вряд ли они касались мумии. Но один момент удивил:
— Старый человек жил один в пустом доме с мумией? Как это Генриху было не жалко отца…
Рябинин уже хотел перейти к мистическим способностям родителя, но остановила Изольдина усмешка. Над кем она смеется? Над Генрихом, над его отцом, над мумией?
— Господин следователь, вы не психолог.
— Где уж мне, — согласился Рябинин, поняв, что она смеялась над ним, но все-таки спросил: — Это почему же?
— Вы до сих пор не догадались, что старик — отец не Генриха, а мой отец.
Рябинин тряхнул головой, будто захотел освободиться от очков. При чем тут «догадался», если Коловратский признал старика отцом? Рассказывал о нем, жили в одном частном доме… Похоронили на кладбище… И вдруг Изольда — дочка.
Рябинин молчал, потому что прислушивался. К чему? Верно говорят писатели — мысль шевельнулась. И теперь следователь прислушивался к ней.
— Изольда Михайловна, но владельцем дома был ваш отец?
— Нет, я собственница, но переписала дом на Генриха.
— Вы сказали, что со стариком не ладили… То есть не ладили с собственным отцом?
— Из-за Генриха, которого родитель терпеть не мог.
— Как же вместе жили в одном доме?
— Повторяю, я переехала к Генриху и с родителем дел не имела.
— А как Генрих относился к вашему отцу?
— Адекватно. Отец переселился на чердак, где и помер.
— Что вы скажете о мистических способностях отца?
— Повторяю, я два года с ним не встречалась.
Рябинин знал, почему не догадался об ее отце. Не было ни кровавого трупа, ни материального ущерба. Оригинальное, но пустяковое мошенничество. Поэтому он не расследовал, а составлял протоколы.
— Изольда, не встречалась, но хоронила его?
— Нет.