Искатель. 2009. Выпуск №2
Шрифт:
— Дора Мироновна, а были случаи, когда покойники в земле не разлагались?
— То есть как?
— Лежали в земле месяцами и выглядели свежими, будто вчера скончались.
— В своей практике не припомню…
— А в истории?
— В истории все бывало.
Она задумалась, все-таки пробуя что-то вспомнить. Седая прядка воспользовалась наклоном головы и упала в чай, но тут же ошпаренно вернулась на висок.
— Сережа, в 1827 году по Петербургу пошли слухи, что в Березове осквернили могилу князя Меньшикова. Николай Первый
— Чем объяснить?
— Тело было покрыто льдом.
Этот пример Рябинину не годился: пригородное кладбище не в Сибири. Но Дора Мироновна задумалась основательно, погрузившись в прошлое, из которого можно было выловить что угодно. Но выловила, похоже, из современности.
— Сережа, вспомнила… В Германии применили новые химикаты против сельхозвредителей. И все перестало шить: химикаты погубили микроорганизмы, которые разлагают все живое.
Рябинин взметнулся и неожиданно поцеловал судмедэксперта в щечку.
— Ой, Сережа!
— Дора Мироновна, вы сейчас раскрыли уголовное преступление.
— Я?
— Ну, мы вместе. Дело в том, что кладбище пологое, а наверху стоит химзаводик. Наверняка всякие реактивы стекают на кладбище.
— Сережа, могилы вскрывались на глазах клиентов?
— Конечно, надо было убедиться, что умерший цел и невредим.
— Откуда же организатору было это известно? Ведь тело могло и разложиться…
— А клиентура подбиралась из родственников тех, кто похоронен на месте старого кладбища. Там, куда стекает гадость с завода.
— Давай на анализ его продукцию, образцы грунта с кладбища и пару трупов, — хмуро предложила она.
Рябинина же задела неожиданная мысль. Он запрашивает характеристики, изучает биографии обвиняемых, копается в их прошлом… А вот сейчас пьет чай с пожилой женщиной, у которой белые волосы и очки в старомодной оправе… Он знал, что судмедэксперт замужем не была, детей и родственников не имеет. Как она, весь день порасчленяв мертвые тела, одна пьет чай в пустой квартире?
— Дора Мироновна, расследование в сущности закончено.
— Как это — закончено? Экспертизы не сделаны, никто не арестован…
— Дора Мироновна, мне уже неинтересно: в уголовном деле не осталось тайны…
27
На следующее утро Рябинин и Леденцов обменялись равнозначной информацией. Следователь сообщил, что вызванный повесткой в прокуратуру Коловратский не явился; майор раскрыл оперативные сведения: Коловратский оформляет загранпаспорт. И они оба сразу ощутили кадровый голод. Надо ездить и брать санкции на обыски квартир и «КСИСа», делать эти обыски, задержания, допросы… И надо приглядывать за ними, чтобы не разбежались с загранпаспортами. На пригляд майор бросил свободных оперов, капитана Палладьева и участкового
День прошел в нудной суете. Вечером капитан подъехал сменить участкового, который почему-то сидел на заведенном мотоцикле:
— Лошадников, чего бензин жжешь?
— Товарищ капитан, они только что поехали!
— Кто?
— Коловратский и его парень из кафе. Тот, с гульфиком. Я хотел за ними…
— Они с вещами?
— Нет, обнявшись.
— Лошадников, я знаю, куда они поехали.
Отпустив участкового, Палладьев задумался. Ушла ли Изольда? Проще глянуть, тем более что он решил с ней поговорить, исходя из двух соображений…
Во-первых, роль Изольды в этом могильном деле скорее всего второстепенная. Закоперщиком был Коловратский, а Изольда — соучастница. Надо узнать у Рябинина, может ли соучастница быть и потерпевшей, учитывая фокус с трупом ее отца. Поэтому капитан надеялся, что расколоть ее на правду вероятнее, чем Коловратского.
Во-вторых, Рябинин, конечно, хороший психологи допрашивает виртуозно. Но он, лицо строгое, следователь прокуратуры, вызывает ее на официальный допрос, с протоколом. Капитан же хотел провести с Изольдой доверительную, как говорят опера, беседу, в которой она может сказать то, чего не скажет следователю…
Палладьев вошел. Тишина показалась необычной, будто что-то выжидала. И никого: ни клиентов, ни лопоухого. Изольду обнаружил в дальней комнате. Она тускло смотрела в погасший экран компьютера. Видимо, Палладьев в нем отразился. Изольда удивилась равнодушно:
— О, капитан… Пришел допрашивать?
— Нет, поговорить о тебе.
— О себе все знаю.
— Интересно послушать.
— Я амбициозна, тщеславна, сексуальна… Обожаю иномарки, зарубежные туры, Интернет… Хватит?
Капитан сел, обозначив серьезность разговора. Или сел потому, что замешкался с логичным ответом, чего она упустила для счастья женщины?
— Изольда, а любовь?
— Разве секс не упомянула?
— Я спрашиваю про любовь…
— Капитан, любовь — это биохимия. В крови вырабатывается много дофамина, амфетамина, серотонина… Вот и сексуальное опьянение.
— Какое-то химическое понимание любви. Изольда, а ведь за любовь убивают.
— Не за любовь, а за измену, — резонно поправила она.
— Изольда, неужели ты не влюблялась?
— Если испытывала сексуальный голод, но всегда соблюдала интимную дистанцию.
Поскольку разговор шел про чувства, то Палладьеву вспомнился лейтенант Облаев, который влюбился в первокурсницу, летал, как воздушный шарик, а потом опал и поник, словно этот шарик прокололи. И признался, что полюбил беременную.
Капитану пришел на ум другой эпизод. Вернулась девушка с работы, дверь в квартиру взломана… Вызвала милицию. Что пропало? Ничего не пропало, а даже прибыло. На книжной полке лежат торт и букет цветов. Она догадалась, что это дело ее нетрезво-влюбленного коллеги. Криминальная любовь?