Искатель. 2009. Выпуск №3

Юдин Александр

Над водителем резко распрямилась высокая тень. Он обернулся. Но короткая и громыхнувшая вспышка света тут же опрокинула его навзничь. Тень двинулась к лесу.

Раздвоилась. Вслед за ней потянулись длиннющие ноги…

Раздался свист.

К тут же вынырнувшему из кювета коренастому пареньку подъехала машина. Из нее вылез амбал с мерцающей сигаретной точкой в губах. Он выбросил на дорожное покрытие два колеса…

С опушки долетел еще хлопок.

…Слабые дымки из выхлопных труб двух машин растворились

в сосновом проеме.

…Это видел старый бор своими подслеповатыми, отороченными острой хвоей глазами. Все, что было услышано им, осело в его древесной душе крепкими зарубками. Что жизнь одного человека? Так, штришок. Но и он навсегда остался в многовековой памяти леса…

Кедровые сосны угрожающе раскачивались на ветру, шумели и выли по-волчьи.

2

Крупное, еще по-утреннему нежаркое солнце вывалилось из-за махины дома напротив и зажгло зелеными плавающими пятнами бутылки на подоконнике с красными, синими и желтыми этикетками: «Пепси», «Кока-Кола», «Кремлевская», «Валуйская»… Разноцветные зайчики прыгали на покрытой аляповатыми разводами известковой стене ментовского кабинета.

— Кресало! Хватит лакать!.. Только что звонили… Труп у дороги нашли… На Рыканском повороте… Километр… И там влево, если из города ехать… метров тридцать… — крикнул оперуполномоченному, открыв обитую коричневым плексом дверь, кучерявый капитан с повязкой «дежурный» на рукаве.

Опер, с трудом повернув в углах плеч бычью шею, добулькал из занесенной над ртом бутылки мылистую жидкость и, слизав языком клокастую пену, ответно шумнул:

— Слухай, Эфиоп! А где этот Рыканский поворот-то?..

— Где?.. Где?.. Географию местную знать надо!.. Помнишь, там пост гаишный все хотели установить…

— Мало ли где хотели…

Тут же припомнил, каклет десять назад, когда еще был просто милиционером, посылали его дежурить на трассу к Рыкани. К этому разнолистному лесу.

Сгреб на столе в кучу бумаги. Бросил их небрежно в сейф. Скрипнув дверцей, закрыл на два полных оборота ключа.

— Замуздыкали…

Враскачку проскрипев по дощатому, покрытому рваным линолеумом полу, вышел на ступеньки. Зажмурился от яркого солнца. Потянулся, зевнул.

Шагнул со скошенной ступени на тротуар, который под присмотром сержанта подметал грязный, с серым зернистым лицом шахтера и коричневым бумажным кульком вместо кепки на голове мужичок.

— А ты давай наяривай!..

Ни с того ни с сего сержант залепил по заднему месту своему подопечному. Мужичонка торкнулся в облаке пыли.

Кресало взгромоздился на переднее сиденье забрызганной грязью «Нивы». Сзади его похлопал по плечу старлей-эксперт:

— Игнатий! Представляешь, вчера у твоей бывшей я знаешь кого застал?

— Самого-то зачем туда занесло?

— Да я за водярой заезжал…

Каждый

отдельский милиционер знал, что лучше всего спиртное брать в магазине у бывшей жены их опера: можно в любое время, и к тому же спокойнее. Никто не заложит…

— Все не нахапается, — пробурчал Игнатий Покальчук.

— Так вот, ты не дослушал! Захожу к ней, а там по-свойски Толян из прокуратуры рассупонился…

Покальчук на этот раз промолчал.

— Ребята разное поговаривать начинают…

Будто не слыша старлея, высунулся в окошко и рявкнул:

— Эфиоп твою мать! Водитель где? Скоро поедем?..

Из дежурки визгливо раздалось:

— Спрячь харю! А то подумают, что ты задницу голую показываешь!..

Все заржали, а подметавший мужичок аж подпрыгнул.

Со ступенек отдела, вихляясь, сбежал шофер и, будто оправдываясь, сказал:

— А куда спешить?.. Там труп…

«Нива» завиляла колесами по булыжникам и вывернула на асфальт.

От отдела в направлении к церкви поднялись по улице, выскочили на приречный бугор и вправо от микрорайончика, называемого в народе Семипалатинском, стали спускаться к мосту.

Над рекой возвышались семь пузатых домов, больше похожих на боярские терема. Три этажа над землей, а под — никто и не знает, что и сколько. Но котлован, помнится, был глубоченный. Все хоромы из кирпича красного. Окна на улицу с кокошниками. Крыши — блескучие, с новенькой оцинковкой. Трубы высоко-высоко… И вокруг каждого терема непременный забор из плит бетонных… А один даже огорожен прямоугольниками чугунного литья, которые стащили с могил двух известных поэтов у городского цирка.

— Вчера весь день паркетную плитку шефу возил, — бурчал водитель.

— А ему щас все можно! — попискивал эксперт.

Игнатий грузно качался на продавленном сиденье и молчал.

Уж он-то почти знал подноготную стройки семи теремов. Один из них возвел себе местный глава администрации, другой — сбербанковский банкир, третий — директор экскаваторного заводика (на заборе до сих пор так и было жирно написано «…от рабочих»; был здесь и теремок благочинного с плошкой антенны спутниковой связи, и дом милицейского начальничка со сворой бультерьеров во дворе у ворот…

Спустились к запятнанной мазутом речной воде. Испетлявшись в паутине улочек, машина выбралась на открытое загородное шоссе и устремилась к распластавшемуся во всю даль горизонта зеленоглавому травному океану.

Проскочили деревушку с ее оживленными улицами, по которым прогуливались с велосипедами в руках пухлые девчонки, а бабы ветками подгоняли гусей. Слева промелькнула больница, а справа кладбище. Проехали рощицу с полудугами крутящихся радиолокационных антенн…

Отдельными островками пошли дубравы и подлески. И вот они слились в единый сплошной массив.