Искатель. 2009. Выпуск №3
Шрифт:
Оглянулся…
Что же это такое?..
Сел в машину. Жуя покрышки, она медленно стала сдавать назад.
На опушке взлаяла собака…
Что-то блеснуло в кустах…
А с взгорка с недовольным шипением тормозов уже спускалась большая машина.
Удушливо пыхнув, «МАЗ» остановился возле.
— Ты чего тут? — прозвучало в окне его кабины.
— Прокол! Если поедешь, тоже шины пробьешь.
Оба водителя прошли к ленте…
— Во! Откуда она здесь взялась?..
— Борона!..
Закурили,
— Не нравится мне рее это… — пробурчал водитель «МАЗа». — Но эту дрянь надо забрать… К себе в деревню отвезу… У нас там в Лукичёвке есть одна шалашовка… Ну, замучили вконец хахали, ездят и ездят… Я этухренацию поставлю и проколю им…
— Ая как здесь?..
— На ободах, конечно, не уедешь…
Оглядел лес.
— Давай ко мне на платформу. До города доброшу…
Проехал вперед. Сбросил на асфальт колодки.
Через несколько минут, окутываясь дымом солярки, с утробным ревом «МАЗ» полез на взгорок.
Покальчук, широко раскрывая губастый рот, давя зевоту, смотрел на писавшего мужчину.
Тот, выводя буквы, прерывно рассказывал:
— …Когда я проскочил ленту… Может, лучше вы напишете?.. А я подпишу.
— Чего разурчался?.. — вдруг оскалился опер.
— Слава богу, грузовик этот рядом оказался, — произнес мужчина.
— Ты мне тут дирол с ментолом не жуй! — сказал, как обрезал, Покальчук. — Ну, ребята деревенские балуются… А может, наши на дороге оставили… За это с вас еще спросится. Помешали преступников задержать!
— Да это все шофер тот… Я-то тут ни при чем…
— Ни при чем?!.. Хотя, может, и так… И зачем тогда тебе вообще все это писать?..
— И я вот думаю: зачем?
— Давай! — Покальчук взял лист. — Мы того сами разыщем. И ленту вернем…
Когда мужчина, чуть ли не на цыпочках, вышел, Игнатий на мелкие кусочки порвал лист и бросил в забитую всяким хламом урну. Прислушался к звукам за дверью. В коридоре привычно шаркали ноги, стоял напористый, раздражающий шум.
Вечером автосервис не работал. Хотя в помещении горел свет, но никто туда войти не мог. Около ворот чернел силуэт «жигуленка» цвета мокрого асфальта. А внутри мастерской сладко пахло ацетоном. Коренастый паренек в противогазе поливал из распылителя аэрозолем на только что загрунтованный корпус легковой машины.
В комнатенке, наполовину заваленной коробками передач, дверными боковинами, стеклами, колодками, сидел опер, и около него, согнувшись длинным вопросом, высокий мужчина, Клавкин брат, Лобурев.
Именно он в то тяжелое для Игнатия время, когда опер загремел под суд, не оставил его. А еженедельно носил передачи, сам ездил в Питер к адвокату… Покальчук, выйдя из зоны, отблагодарил его. Помог за бесценок
— Игнат! Завтра едем на рынок, — говорил Лобурев, тасуя карточную колоду.
— А что, машина уже готова?..
— Конечно…
— Ну, посмотрим… Напортачили, небось?.. — По мрачному лицу Покальчука изредка пробегали мягкие подсветки.
— А чего там разглядывать… Работа — высший класс! Для своего ведь старались. Я тебе сейчас другое скажу. У сестры моей совсем крыша поехала…
— Она у нее всю жизнь набекрень была.
— Да ты только послушай… С прокурорскими связалась…
— Оно и понятно… — Игнатий сощурил тяжелые веки. — Ей не дрын нужен. Его она и так найдет. А вот за спиной спрятаться — куда важней!
На лесной опушке при выезде из города было шумно. Возле нее ежеминутно сновали машины. В лесополосе группками темнели люди, сошедшие на конечной остановке трамвая. Горожане устремлялись к вещевому рынку. Кто продать, кто купить, а кто и просто поглазеть на всякую привозную из дальних краев пеструю всячину. Осмотр и продажа автомашин производились в самом конце.
Радом с дымчато-лиловым «жигульком» щелкали черными семечками Лобурев и Покальчук. А у самого колеса, как неотъемлемое приложение к машине, возился все тот же Рахимов.
— Красивая, стерва!.. Сколько? — щурясь от яркого солнца, будто ласкаючи, провел по крылу машины лобан в кожаном замшевом пальто.
— Если ты серьезный покупатель, попробуй сам предложить цену. Только в баксах, — выплюнул шкурки Лобырев и. приоткрыл капот.
Лобан заглянул в него.
— А теперь салон покажите.
Покальчук, в опущенной почти до переносицы кепке, посматривал на парня и никак не мог вспомнить, где видел его… Так оно и есть! Когда-то он попадался ему за спекуляцию женскими сапогами… А законы были покруче. Вот и влип под статью. Теперь, значит, вышел. И видок заправский! Отсидка, видать, на пользу пошла…
— Хочу брату к свадьбе тачку подарить, — сказал лобастый, перестав заглядывать под кузов и отряхивая песок с пальцев. — Вы, дяди, не темните — товар ваш. Вот и говорите, сколько?
— Пять тысяч «вашингтончиков», — угрюмо отрезал Лобурев.
— Креста на вас нет!
Дернулся и пошел дальше.
— Ну, походи, походи… — забурчал ему в спину Покальчук.
Л ты проследи!.. — толкнул Рахимова, который тут же направился вслед за парнем.
К машине подходили и другие, осматривали, приценялись, торговались, но на этом все и кончалось.
Лобурев аж посинел:
— Жлобы! Скопидомы несчастные!.. Может, малость скинем?