Искатель. 2013. Выпуск №9
Шрифт:
Но пока в их жизни ничего не изменилось. Оба работали, вечерами ужинали и смотрели телевизор. Гриша стал ласковей, заботливее, часто спрашивал, как она себя чувствует, и Ульяна наконец-то смогла вздохнуть с облегчением — трудности позади.
Как-то под вечер, весной уже, отпросилась с работы, неважно себя почувствовала, решила в магазин прежде зайти, конфет купить. Мать говорила, хорошие конфеты завезли, шоколадные. А конфеты Ульяна любила. И остро вдруг так захотела. Возле магазина машину леспромхозовскую приметила. Приоткрыла дверь в магазинчик, да кошелек уронила, присела поднять — и вдруг сквозь приоткрытую дверь голоса услышала. Сначала хотела войти, но почему-то
— Вась, а Гришка-то где? Чтой-то он с вами не приехал? По пути вроде… Что в автобусах-то трястись?
— Да некогда ему…
— Заработался, что ли? Посмотрите, какой работящий… — Верка хихикнула. — Прямо любо-дорого посмотреть, не то что некоторые. Каждую копейку в дом.
— А некоторые — это кто?
— Да хоть и ты… Что это ты в рабочее время болтаешься? Лишь бы с работы слинять…
— Много ты понимаешь, ты что, начальство, что ли?
— Да я так, работает, говорю, парень, себя не жалеет.
Теперь засмеялся невидимый Васька.
— Не жалеет, только не там, где ты думаешь…
— Вот как? И где же это? Страсть как любопытно…
— Не твое дело, много будешь знать, скоро состаришься…
— Ну, скажи, а я тебе бутылочку достану… Со вчерашнего вечера берегу. Не скажешь — не дам.
— Ох, и вредная же ты баба!
— Сам начал, себя и вини. Я тебя за язык не тянула.
— Да разнесешь же по всей деревне, как помело!
— Да что ты, Вась, я никому!
— Да черт с тобой, у нас все это знают. Любовница у него, учетчица наша — Маринка. С ней и забавляется.
— Что, прям на работе?
— Нет, у нее дома! На работе, где же еще.
— Вот тебе и Гришка! Силен мужик! — Верка удивленно присвистнула.
Вася засопел.
— Только смотри у меня, никому! Узнаю — убью. Ну, давай твою бутылочку…
Ульяна, боясь, что ее могут увидеть, отшатнулась от двери. Сердце стучало как бешеное, каждым ударом отдаваясь в голове. Она пошла домой не оглядываясь. Любовница. У ее мужа любовница. Они и женаты-то всего ничего, а он уже завел любовницу. Вспомнила его слова — постылая… Вот оно, значит, что… Господи, как же больно…
Дома легла на диван, глаза закрыла. Что делать с этим? Сказать? А вдруг хлопнет дверью и уйдет? Обрадуется даже, что не нужно врать. Постылая… Ну, нет! Так просто она своего счастья не отдаст. Что же, ребеночек сиротой будет? Только не это… Она промолчит. Будет улыбаться и молчать. Будет ему хорошей женой, усмирит свою ревность, задушит обиду. Нельзя, нельзя сейчас ему допросы чинить, только хуже будет, чувствовала Ульяна. Понята: на песке она свой домик выстроила, но и он, этот песчаный домик ей дорог, и за него она бороться будет. А пока все про эту учетчицу разузнает, что да как. Глядишь, все не так страшно и окажется. Подумаешь, кровь молодая взыграла, чего не бывает… Оправдывала его, но на душе кошки скребли. Не в ее это характере — прощать.
Муж заявился поздно, и Ульяна горько усмехнулась про себя — знаю, чем занимался, работничек. В дверях прижалась к мужу, вдохнула запах. Нет ли чужого? Нет, ничего не почувствовала, только запах смолы и дерева. Обиду сдержала, на стол накрыла.
— Что это с тобой, Уль, хмурая ты какая-то… неласковая.
— Нездоровится мне что-то, даже с работы отпросилась. Пойду лягу.
— Иди полежи, а я к соседу схожу, он помочь просил.
Ульяна собрала со стола остатки ужина, перемыла посуду, обрадовалась даже, что ушел. Одной побыть захотелось.
Про Марину Ульяна осторожно председателя спросила. Так, чтобы не догадался. Он частенько в леспромхоз наведывался по разным делам, почти всех там знал.
— Иван Демьяныч, что там в леспромхозе за учетчица новая?
— Новая? Да вроде старая была в прошлый раз… А что?
— Да так, в магазине бабы болтали, гулящая, мол…
— А ты слушай их больше, баб-то. Да и с каких это пор ты сплетнями интересуешься? Не замечал за тобой такого. Марина баба хорошая, добрая. Замужем, между прочим. Это для тех, кто не знает. Муж в соседнем селе работает, механизатором. Нормальная семья. Все этим бабам надо — кто, где, с кем. Делать, что ли, нечего?
Ульяна уткнулась в бумажки.
— Да я просто спросила. Пришло в голову — и спросила. Думала, новенькая…
— За мужа, что ли, переживаешь? Думаешь, уведут? Как это я сразу не догадался, дурак старый, — Демьяныч засмеялся. — Не бойся. Гришка твой парень крепкий, на всех хватит.
— Да ну вас, Иван Демьяныч! — Ульяна покраснела.
— Да не обижайся ты, девка! Шутки у меня такие, солдатские. Пора бы привыкнуть. Замужем она, сказал же, замужем.
Ульяна перебирала бумаги. Дура, зачем спросила? Хотя лучше у него, чем у кого-то еще. Он хоть не скажет, а бабы сразу догадаются, сплетни пойдут. Даже он догадался, хоть и не понял, что к чему.
Через неделю председатель засобирался в леспромхоз, по делам. Ульяна с ним напросилась.
— Тебе-то зачем?
— Бумажки они передали, там подписи не хватает.
— Так давай я поставлю. Скажи где, и все сделаю.
— Вы забудете, а мне отчет сдавать. Самой, что ли, потом ехать?
— И то правда, могу и забыть. Ну, поехали. Заодно увидишь, где муж работает. Да и мне веселее будет.
Старенький «газик» трясся по ухабам, буксовал в грязи, и Ульяне казалось, что голова ее привязана на тонкой ниточке, которая вот-вот оторвется.
— Иван Демьяныч, а помедленнее нельзя? Всю душу сейчас вытрясете…
— Некогда, Уля, некогда. Да и зачем медленнее? Дорога пустая… Сейчас на шоссе выйдем, легче будет.
В леспромхозе Демьяныч оставил Ульяну, а сам побежал по своим делам.
— Ты, Уля, иди, делай там что хотела, а потом жди меня возле машины.
— Хорошо.
Ульяна прошла в контору — небольшое кирпичное здание на кромке леса. Открыла дверь и растерялась. В большой комнате сидело несколько женщин. Они пили чай и болтали.