ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №5
Шрифт:
О курбаши, когда они были одни, Махмудбек сказал Кариму Мухамеду следующее:
— Не очень верен старику. Если ему пообещать больше прав и денег, то будет служить…
Теперь курбаши и купец внимательно осмотрели друг друга. Подумав, они обнялись. Не очень уверенно, но обнялись как люди, связанные общим делом.
Кази Самат давал короткие характеристики «самым преданным людям» эмиграции.
Многих из них Махмудбек знал. Но он не представлял, как живут и чем занимаются сейчас святые отцы, благодетели, уважаемые
Ради каких авантюрных планов неведомых хозяев должны отдавать свои жизни-и силы туркестанцы? В какой новый водоворот их вовлекают чужестранцы?!
На клочок бумаги со списком туркестанских лидеров гость взглянул с откровенным пренебрежением.
— Мы учтем ваши предложения… — мягко сказал он. — Потом…
Гость не хотел обещать туркестанцам, которые должны примкнуть к восстанию, что им будут даны какие-то особые привилегии.
Махмудбек с ужасом представлял, как чужеземцы потянут за собой тысячи людей. Во главе эмигрантов встанет Самат, а возможно, Усманходжа Пулатходжаев. Встанут озлобленные курбаши… Все те, кто рвется к власти.
— Что должны делать они? — Махмудбек кивнул на список.
— Им есть чем заняться. Подготовка к восстанию. И восстание. Мы не имеем возможности проверить ход подготовки. Вся ответственность ложится на ваших лидеров.
— А ваша помощь? — напомнил Махмудбек.
— В случае провала ее не будет, — твердо произнес гость.
Махмудбек нахмурился, опустил голову. Гость решил смягчить свою резкость.
— Поймите, все мы идем на большой риск. Вашим эмигрантам нечего терять. Мы даем им последний шанс вырваться из цепей рабства, из нищеты.
— Никаких цепей нет, — прервал Махмудбек. — А нищета… Вы правы. Но я думаю и о другом. Могут полететь головы и невинных людей.
— Да… Но когда к власти придут ваши лидеры… — напомнил гость.
Махмудбек знал, что и эти «лидеры» палец о палец не ударят для народа. Молчание Махмудбека гость расценил по-своему.
— Вот видите. Впереди у людей есть надежда…
Он вытащил часы, открыл массивную серебряную крышку с легким звоном, взглянул на циферблат. С таким же звоном крышка опустилась.
— Ну вот… — улыбнулся гость. — Время нас торопит. — Он посмотрел, на клочок бумаги. — Оружие уже переправлено. За два дня до восстания курбаши Кадыр может его получить. Восстание начнется… через восемь дней. В праздник Навруз…
— Кази Самат, курбаши Кадыр и Карим Мухамед об этом сроке будут знать, — пообещал Махмудбек.
— Вы доверяете последнему? — спросил гость. При этом он отвел глаза в сторону.
— Мне кажется, он преданный человек… — сказал Махмудбек. — Да и подготовлен к большому делу. Гость лучше Махмудбека знал своего
— Но…
— Что вас смущает? — насторожился гость.
— Очень горяч. Как бы не выскочил вперед.
— Да-а, — протянул гость, — это в нем есть. Надо сдерживать. Может все испортить.
— Я скажу уважаемому Самату об этой черте нашего молодого друга.
Гость согласился.
— Пожалуй, скажите… И курбаши Кадыру скажите. Если не будет слаженных действий, то провал неминуем.
Наконец он взял бумагу, вновь очень внимательно пробежал глазами список лидеров эмиграции. Потом посмотрел на обратную, чистую, сторону и предложил:
— Пишите здесь. Воззвание к нашему правительству.
Гость не оставлял следов.,
Кадыр с небольшой группой верных людей двинулся в Северный город через два дня.
А еще через день об этом узнал Карим Мухамед. Не соблюдая предосторожности, взбешенный, он ворвался к Махмудбеку. Торопливо поздоровался.
— Как же так? Вы же обещали, что Кадыр будет верно служить мне. Он даже не посоветовался.
— Нечестный человек… — вздохнул Махмудбек. — Может все на свете продать.
— Почему же вы ему доверили?
— Сядь! — резко сказал Махмудбек. — Сядь и успокойся.
Повелительный тон подействовал. Карим сник и медленно опустился на ковер. Махмудбек подошел к двери, приоткрыл ее, позвал Шамсутдина.
— Принеси чай!
Махмудбек был спокоен. Он словно предполагал, что курбаши в последнюю минуту выкинет какую-нибудь штучку^
— Как вы договаривались? — спросил Махмудбек.
_ Он выполняет приказы… Только мои. Я даю деньги…
— Сколько дали?
— Дал… — уклончиво ответил Карим. Не хотелось выглядеть дураком в глазах Махмудбека.
— А кази Самат?
— Он и другие аксакалы встречаются с эмигрантами.
_ Зашевелились… — с недоброжелательной усмешкой сказал Махмудбек.
— Значит… — догадался Карим.
— Да… — подтвердил Махмудбек. — Со мной тоже не советовались… Я на них, правда, не очень надеялся.
— Зачем же доверили?
Карим снова стал багроветь. Хотел даже подняться с ковра. Махмудбек успел махнуть рукой: сиди. В это время вошел Шамсутдин с чайником и подносом, на котором глухо позвякивали тарелочки со сладостями.
Небольшая пауза охладила Карима. Когда Шамсутдин вышел, Махмудбек переспросил:
— Зачем доверил? А кого еще можно взять? Кто из эмигрантов имеет авторитет и людей? Эти еще ничего… Есть хуже, более подлые люди. Один Пулатходжаев…
При упоминании нового имени Карим замер.
— Пулатходжаев? — Вероятно, он слышал об этом человеке.
Махмудбек говорил о Пулатходжаеве с неприязнью, как о ненадежном, подлом человеке. В характеристике Махмудбека было мало конкретных фактов. Слишком откровенной была личная неприязнь. Это мог понять Карим Мухамед.