Искатели Абсолюта. Время бури

Рудкевич Ирэн

– Возможно, до времени.

– До какого? Пока не попадусь Вельху?

Маг тяжело вздохнул.

– Я не знаю, Аэр. Может, Абсолют проверяет тебя? Хочет убедиться, что сделал правильный выбор?

– Говоришь о нём словно о живом существе, – недовольно буркнула я. – Но ведь это всего лишь сила.

Беловолосый пожал плечами и многозначительно промолчал.

– Ладно, допустим, – вынужденно согласилась я. – Но если ты прав, то самым мудрым решением было бы поскорее избавиться от Поющих.

И тотчас вздрогнула от охватившего меня ужаса. С того самого мига, как веера впервые оказались

у меня в руках, я знала – ничто и никто не заставит меня добровольно расстаться с ними. Даже нынешняя разлука с Поющими была нестерпимой, каждый миг её отдавался во мне тупой, тянущей болью, и не проходило и дня, чтоб я не мечтала вновь взять их в руки, провести пальцами по вытравленным на голубой стали узорам, ощутить ни с чем не сравнимое единство.

– Если я прав, то выбора у тебя не осталось, – удивительно спокойно и твёрдо сказал маг и сцепил руки в замок с такой силой, что побелели кончики пальцев, а сквозь заменившую ногти коросту проступили капельки крови. – Да, боюсь, никогда и не было. Не случись тот удар, всё, возможно, произошло бы позже и совсем иначе, и ты получила бы веера, будучи готовой к тому, что тебя ждёт. Но твой враг из-за Грани смешал все планы, и Абсолюту пришлось буквально спасать тебя, уже не заботясь о том, готова ты к предначертанному или нет.

Я опустила голову, проклиная себя последними словами за то, что вообще начала этот разговор. Грань, Абсолют, ключ – всё слилось в единый клубок, спуталось так, что не понять, где конец нити, а где её начало. Но самое страшное – в глубине души я и сама терзалась озвученными беловолосым вопросами. Кому нужен страж без Портала? Что он должен охранять?

– Кан, – сглотнув, выдавила я. – Если ты прав… Поющие остались в Башне Вельха, я чувствую, как с каждым днём удаляюсь от них. А мы с тобой по-прежнему пленники, и я понятия не имею, как сбежать от гвардейцев. Проклятый ошейник!

Золотистый обруч, будто живой, ответил мне болезненным жжением и, похоже, слегка уменьшился в размере, плотно сжав шею. Я мысленно выругалась, на сей раз избегая проклятий в его сторону.

– Никак, Аэр, – тяжело вздохнул беловолосый. – Сейчас – никак. Посмотри на себя, на меня. Далеко мы уйдём в таком состоянии?

– Но если не сейчас, то когда? В Скоррде шансов у нас не будет совсем – не из человеколюбия же император самолично примчался нас вызволять.

– Разумеется, – фыркнул Кан. – Повелители Заката никогда не вмешивались в дела Башен – иначе магики давно свергли бы правящую династию. И раз уж император решил нарушить этот веками существовавший паритет, то считает, что дело того стоит.

– Иными словами – ему тоже нужен Абсолют, – мрачно выдохнула я. Сам того не подозревая, беловолосый подтвердил мои собственные подозрения относительно повелителя Заката.

Кан молча кивнул.

– Пусть пока всё идёт своим чередом, – предложил он. – Император велел нас излечить к приезду в столицу. Вот и пусть. А там, может, удастся что-нибудь ещё выяснить и про Абсолют, и про ключ. Тогда и придумаем, как выбраться и вернуть тебе веера, а сейчас давай будем просто отдыхать и набираться сил. И вообще, не знаю, как ты, а у меня уже глаза слипаются.

Едва только договорив, маг, не раздеваясь, завалился боком на лежанку

и тотчас захрапел. Я осторожно накрыла его одеялом, в задумчивости улеглась на вторую лежанку. В окно сквозь морозные узоры заглядывали Небесные Сёстры. Из щелей тянуло сквозняком, он гулял по полу, норовя подняться выше, влезть под одежду. Меня била крупная дрожь, мысли в голове скакали табуном диких необъезженных лошадей, наотрез отказываясь принимать хотя бы видимость упорядоченного течения. Завернувшись в одеяло в безуспешной попытке согреться, я долго ещё ворочалась, не в силах заставить себя уснуть. А когда мне это всё же удалось, сон мой оказался полным неясных кошмаров, таких же ледяных, как забравшийся-таки под одеяло сквозняк.

***

Утро выдалось морозным и солнечным. Ярко серебрился снег под ногами, клубы пара рвались из лошадиных ноздрей, стремились к небу серые столбы густого печного дыма. Снова потянулись за занавешенными чёрными шторками окнами однообразные равнины имперских земель, перемежаемые деревнями и спящими под снежным одеялом лесами. Беловолосый, выглядевший с утра много хуже вчерашнего, дремал, изредка хлюпая носом и кашляя. Придвигаться ближе к жаровне он, как и всегда, отказался.

«Не простыл бы», – подумала я и поправила краешек сползшего с мага одеяла.

День прошёл, как и множество других до него. А вечером в выделенную нам с Каном комнатушку без стука ворвался императорский целитель, мэтр Фильяс.

– Раздевайся, – не тратя времени на приветствия, бросил он беловолосому и, бухнув на колченогий табурет свою огромную сумку, извлёк из неё странный предмет, напоминающий расширенную с одной стороны трубку. Этим концом целитель приложил её к израненной груди мага, а сам прижался ухом к противоположному.

– Так-так-так, что это у нас за хрипы нехорошие? Тебе, хворый, зачем целую карету тёплую выдали? Чтоб по холодным углам жался да лёгкие простужал? – недовольно поджал губы он и снова полез в сумку. – А ну, сядь ровно да не дёргайся, вылечу сейчас. И ты, – обернулся он ко мне, – готовься. Выглядите вы как проказой переболевшие, негоже в таком виде пред очи его императорского величества являться.

В отличие от гвардейцев, целитель, хоть и не имел ровным счётом никакого отношения к Башням, нас с Каном заметно недолюбливал, если не сказать хуже. Но приказ императора – излечить пленников от всех последствий измывательств, – нарушать не собирался. Просто откладывал его выполнение до последнего момента, сославшись на необходимость восстановления потраченных сил – а может, очень скрупулёзно исполнял приказ незаметно воспрепятствовать могущему возникнуть у ценных пленников желанию сбежать.

Провозившись с нами весь вечер, «достопочтенный мэтр», бросив на прощание нечто невнятное, но, без сомнения, осудительное, покинул комнатушку столь же стремительно, как и ворвался в неё.

– Ты снова стала похожа на саму себя, – с мрачной усмешкой бросил мне беловолосый, как только за магиком захлопнулась дверь.

Сам он тоже выглядел намного лучше, чем всего пару часов назад: страшные ожоги превратились в застарелого вида шрамы, покрытые засохшей коростой, рубцы на лице побелели и истончились, став почти незаметными. Да и сил у него явно прибавилось.