Искатели приключений
Шрифт:
— Мне… это надеть? — недоумевал Борисов, брезгливо держа кончиками пальцев дурно пахнущую безрукавку, больше смахивающую на заляпанную робу маляра-неудачника, попавшего под завал из банок с разноцветными красками и враз облитого ими.
— А что… — рассмеялся Саныч, не потерявший в сложной ситуации чувства юмора. — Неплохой камуфляжик получился! Зато гарантирую, никакая кровососущая дрянь на те-бя не покусится.
— Да от меня за версту аптекой будет разить! — возмущался бородач. — Как хотите, а я эту дрянь на себя
— Не бойся, — вразумлял его кубинец. — Сейчас только подсохнет, и запах выветрится. Зато не будешь в лесу как бельмо маячить. И шлем свой оставь. Он тебе только помешает.
— А у нас что, войсковая операция намечается? Нет, ребята, скажите ему…
Васильев только покатывался со смеху, настолько потешно это выглядело. Ира стояла возле него с печальным выражением глаз. Она с трудом сдерживала слезы, хотя тонкие губы так и прыгали. Она сомневалась в благополучном исходе их затеи, понимая всю ее серьезность, и в тоже время знала, что иначе поступить нельзя. Но мысль, что в лесу с ними всякое может случиться, и что, возможно, их там уже ждут, напрочь перебивала все благоразумие; ей хотелось вцепиться в Васильева и ни за что не отпускать от себя.
Смирившись с долей, Борисов натянул через голову испятнанную жуткими разводами футболку, причем невысохшая зеленка измазала его нос и чистые от рыжеватой щетины скулы.
— Во… даже волосы на груди покрасил. Чего ржете?! — пробурчал он, оттягивая мокрую, неприятно липнущую майку от тела. — Тебе, Вовчик, та же экзекуция предстоит.
На Васильеве была модная среди курортников пестрая просторная рубашка с коротким рукавом, которую он приобрел незадолго до отъезда и выложил за нее бешеные для своей полунищенской зарплаты деньги. И портить ее он не собирался ни под каким соусом.
— Не-ет, батенька! — протянул он, на всякий случай отступая назад. — Вы это бросьте. Расцветочка как раз что надо, под здешний пейзаж. Я ведь прав, Санчес?
Кубинец придирчиво осмотрел его и счел маскировку подходящей.
— Сойдет.
Напоследок он отобрал у Борисова карабин и отдал его Санычу. Нехотя бородач расстался с патронташем.
— Смотри, аккуратнее, — проворчал он. — Заряжен, стоит на предохранителе. Умеешь управляться, или показать?
— Соображу как-нибудь, — разглядывая карабин так, будто впервые взял в руки оружие, ответил Морозов. — А как же он? — спросил Санчеса.
— Да мне же лучше! — с довольной улыбочкой отшучивался Борисов. — Как говорится, — баба с возу, кобыле легче.
Но долго радоваться ему не пришлось, потому как кубинец взамен карабина вооружил его тесаком.
— Кажется, все, — он еще раз придирчиво обошел спутников. — Пошли.
Слезы, которые из последних сил пыталась скрыть Ирина, со всхлипом прорвались наружу. Она обхватила Васильева за шею и уткнулась лицом ему в грудь. Глухие рыдания сотрясали
Санчес знаками показал, что будет ждать его наверху и, позвав Борисова, двинулся по наверх косогору. Морозов, став невольным свидетелем сцены, деликатно отошел.
— Ну что ты? — успокаивая подругу, шептал Васильев. — Зачем сырость развозишь? Все будет нормально. Понимаешь, нормально!
Она кивнула, будто взаправду поверила его словам, но продолжала удерживать, словно отпусти его, и Васильев уйдет, быть может навсегда. Слезы ручьями текли из ее глаз, рубашка на груди Васильева сделалась влажной.
— Я побежал, Ирочка! Не переживай, мы справимся. Давай же, ну?..
Силком отняв подругу от себя, он взбежал на откос и сверху крикнул Санычу, чертившему веткой на песке.
— Береги ее, Виктор Саныч!.. Чтоб все было… — ее настроение вдруг передалось и ему, спазм перехватил горло и, не договорив, Васильев со значением вскинул кулак.
Справившись с нахлынувшими чувствами, он бегом нагнал друзей, уходивших в направлении поверженного молнией дерева.
Новые следы, незамеченные минувшей ночью, они обнаружили под высоченным папортниковым растением, растопырившим свои зеленые, с подсохшими серыми кончиками, перьевидные листья. Опустившись на одно колено, Санчес измерил ладонью глубину следа.
— Здесь ее, видимо, чем-то оглушили и понесли на себе.
— С чего ты решил? — спросил Васильев.
— Замечаешь, насколько вдавлен он в землю. А размер не сильно большой, где-то сороковой или сорок первый.
— А может он просто толстый, этот наш неизвестный друг? — подал мысль Борисов, с интересом следивший за манипуляциями кубинца.
— Вряд ли… Тс-с…
Санчес приложил к губам указательный палец и замер, глядя куда-то вперед. Васильев застыл, боясь издать лишний звук, смотрел туда же, куда и он, и ничего, кроме сплошного зеленого фона кустарников, травы и деревьев не различал.
Но тут произошло то, чего никто из них не ожидал. Зашевелились растения, и к ногам Санчеса шариком выкатился пегий комок. С тонким визгом он вскинул лапы на могучую грудь кубинца и облизал горячим языком все лицо.
— Билли! — соблюдая конспирацию, приглушенно обрадовался Борисов. — Ты откуда взялся?
Собачонка, чья шерсть от каких-то репьев и колючек сбилась в сплошные колтуны, села на задние лапки, поблескивая умными бусинками глаз.
— Где же тебя носило, бродяга? — Васильев провел ладонью по его тельцу, и пес болезненно взвизгнул, едва он коснулся бока.
Отдернув руку, точно его ударило током, Васильев распрямился.
— Досталось, похоже, ему…
— За Глорию заступился, — сказал Борисов. — Слышал же я, как он заливался. Пинка, видно, изрядного схлопотал.