Искатели приключений
Шрифт:
Закрутив хвостом, кобелек подбежал к ней, заластился.
— Видите, какой у меня заступник.
— Агаа!.. — с чувством зевнув, потряс головой Борисов. — Только толку от него…
Вскоре и кубинка и пес растворились в ночной темноте. Как ни прислушивался Борисов, не слышал даже их шагов. Его вдруг посетила мысль взять карабин и подняться следом, — чем черт не шутит? — но опасения быть неверно истолкованным оставили его на месте.
— Еще примет за извращенца, — как бы оправдываясь, подумал он вслух и подсел
…Сонливость, прятавшаяся где-то поблизости, подкралась к нему незаметно и навалилась, охватывая липкими путами. Тело обуяла мягкая тома, глаза заныли, точно в них сыпанули горсть сухого песка. Вздумав обмануть усталость, Борисов на мгновение сомкнул их, на какую-то минутку…
Борисов проснулся от собачьего лая и в первые мгновения, спросонья, не мог взять в толк, отчего переполох. Собака исходила лаем в пальмовой роще, причем не играясь, не на ночного зверька или птицу, а с тем уже знакомым Борисову неистовством, отчего он сразу понял — что-то случилось.
«А где Глория? — спохватился он запоздало. — Вернулась она или…»
Костеря себя за ротозейство, Борисов выхватил из костра пылающую головешку, подбежал к палатке кубинского врача и отвел рукой полу. Факел высветил пустые углы, да сбитый спальный мешок. Мысленно разразившись проклятиями, Борисов вернулся к костру, забрал карабин и бегом взлетел на пригорок. В роще, где еще недавно захлебывалась лаем маленькая болонка Билли теперь стояла оглушительная тишина, и как ученый не прислушивался, ничего, кроме буханья сердца в собственной груди не услышал.
— Глория! — сложив ладони наподобие рупора, закричал он в ночь.
Крик его был резок и слишком неуместен в ночной тиши, и только проснувшееся эхо откликнулось, дразня отовсюду.
Я… я… я… я… я…
— Глоо-о-рии-я!!! — заорал Борисов во всю глотку.
И вновь его поддержало эхо, распугивая все живое. А в ответ — ничего. Ни крика, ни стона, ни голоса…
Слепо, одному соваться в тропики нечего было и думать. Не теряя драгоценных секунд, Борисов спустился в лагерь и поднял тревогу.
— В чем дело, Кирилл? — ворчал со сна Саныч, вылезая из палатки.
Не удосужив его хоть мало-мальски вразумительным ответом, Борисов умчался будить остальных членов экспедиции.
— Глория пропала! — собрав всех в кучу, сообщил он.
— Как?! — ахнула Ира, держась за руку Васильева.
— Вот так! — дернулся бородач. — Отошла по вашим дамским делам, и с приветом…
Морозов, затеребив в раздумье бакенбард, спросил его напрямую:
— И как давно?.. Как же ты ее проворонил?
— А что я мог? На отхожее место проводить?
— Хотя бы! — бросил ему в лицо Васильев. — Мы же еще вчера об этом толковали.
Ирина насторожилась, потянула его за запястье, разворачивая к себе.
— О чем это вы вчера толковали?.. Васильев,
— За ней болонка увязалась, — мрачнея все больше, добавил Борисов, спасая тем самым Владимира от неприятных объяснений. — Потом рык такой подняла, будто кидалась на чужаков. Я слышал визг… Собака… собака визжала, — он пытался успокоить Ирину, которая была искренне напугана.
— Где это произошло? — быстро спросил Санчес.
— Да я почем знаю! Где-то там… — Борисов махнул неопределенно рукой в сторону рощи.
Не задавая лишних вопросов, Санчес нырнул в свой бивуак, а после вернулся к костру, засовывая за пояс пистолет.
— Возьми мечете, — велел он Васильеву. — Не забудьте фонари, пошли ее искать.
— Позвольте, — пробормотал Саныч, впившись взглядом в торчащую из-за ремня рукоять пистолета. — Откуда это у вас откуда?
— Давайте все потом, времени маловато, — не стал вдаваться в подробности кубинец. — Вам есть чем вооружиться?
Морозов пожал плечами.
— Разве что перочинным ножом.
— Пусть будет так, — согласился Санчес. — Вам же, Ирина, придется остаться в лагере.
— Ни за что! — категорично отказалась она. — Одна я здесь не останусь…
— Дорогая… — обнял ее за плечи Васильев. — Здесь же безопаснее. И потом, надо кому-то за вещами присмотреть.
— Не говори чепухи! Кому-то сдалось это барахло! И не пытайся, Володя, меня переубедить.
— Пусть идет, — сдался Санчес.
Сборы были поспешными. С зажженными фонарями, обшаривая встречающиеся кусты, отряд двинулся к роще.
— Смотрите внимательно под ногами, — наставлял кубинец. — Я не думаю, чтобы она могла далеко от берега отойти.
Они разбились цепочкой, прочесывая каждый квадратный метр густой травы на пригорке. Трава была высокой и сочной, неприятно стегала по голым ногам. Вдобавок какое-то растение, наподобие русской крапивы, так ожгло Ирине щиколотку, что та зуделась и горела огнем. Расчесывая ногтями кожу, она уже подумывала, что ей и в самом деле лучше было отсидеться в лагере, чем ползать по этим зарослям. И чего они ищут здесь, когда Борисов своими ушами слышал визжание Билли из чащи, пробовал докричаться Глории, но безуспешно. Не отзывалась, значит не могла, а вот почему… О худшем лучше и не думать.
Шаривший по траве луч фонарика наткнулся на посторонний предмет. Раздвинув мягкую траву, она увидела легкий кожаный сланец, точь-в-точь, что носила Глория.
— Я нашла! — воскликнула Ирина перехваченным от волнения голосом.
Друзья сбежались к ней. Санчес отобрал сланец и, светя фонарем, внимательно осмотрел его. Затем, как заправская ищейка, взявшая след, направился к мертвому, обгоревшему после удара молнии дереву, и оттуда, найдя что-то еще, позвал:
— Идите сюда! Смотрите.