Искатели прошлого. Книга 2. Хроники бардов
Шрифт:
– Не будешь сообщать остальным? – нашёл Акан момент для разговора с магом, когда все снова потянулись во двор.
Рума, в отличие от спутников, не горел желанием снова отправляться в путь. Вернуть силы после заклинания удалось быстро. Магия снова восстанавливалась, и состояние беспомощности после колдовства уже не так донимало, как раньше. Только по-настоящему тяжелые, требующие огромных затрат магии заклятья, будут отныне причинять ему урон. Но оставаться в этом трактире, оказавшимся, как и говорил трактирщик приличным и спокойным, было бы магу на руку. Особенно когда вокруг всё время был кто-то из его спутников, и не приходилось иметь
– О чём? – Рума иногда начинал подозревать: принцу просто снова хочется захватывающих дух приключений, когда не знаешь, что окажется за поворотом, кто притаился в соседних кустах и после какой по счёту срубленной головы затупится меч.
– Об осьминоге! – воскликнул Акан. – Мне не хочется скрывать от них такое.
– Даже если ты расскажешь, они всё равно ничего не поймут.
– Почему? – замер на полушаге Акан, снова принявшийся расхаживать из одного угла комнаты в другой.
– Ты сам-то понял что-нибудь? Куда идти? Где его искать? Откуда он взялся? Не говоря уже о том, как его уничтожить, – маг покачал головой. – Слишком много вопросов. Это просто пустые разговоры.
– Если рассказать, они все тоже будут настороже. Если бы я не услышал моряка, мы бы вообще не узнали о его существовании. Но, сейчас, когда знаем только мы вдвоём, мы можем что-то упустить.
– Вот-вот. Мы вдвоём слушаем, но не принимаем всё на веру, да пока и нечего, если честно. Но они будут без толку кидаться в разные стороны, реагируя на каждый нелепый слух. Они слишком вспыльчивы и не понимают всей опасности. В итоге только запутаются сами и запутают нас.
Акан стоически выслушал длинные пояснения мага. Он мог бы возразить, всё-таки его друзья не были изнеженными придворными идиотами, которые только и знают, что восторженно слушать о дальних странствиях или военных походах, всплескивая руками и бледнея от рассказов о смерти и жестокости.
Они были воинами. Вместе пережили не один кровавый поход и не одну жестокую битву. Что там стычки с бунтующими крестьянами или со стаей оборотней, когда они стояли под градом кушанских стрел и видели, как в чернеющем от грозы небе поднимается зарево пожара собственного лагеря. Все они сражались плечом к плечу, прикрывая отход армии и попирая ногами вымазанные кровью тела вчерашних товарищей. Вместе хоронили братьев и отцов, зашивали друг на друге раны и слышали крики, долго потом нестерпимо звеневшие в ушах. Вместе они росли, превращались из мелких дворянских мальчишек в мужчин. Акан помнил множество случаев, когда у кого-то из них просыпалось желание поиграть в героев, и как потом они учились принимать верные решения, глядя на пополнявших ряды калек и занимавших всё новые и новые места в телегах с трупами своих охранников, приставленных королём. Он сам впервые получил отрезвляющий болью удар, чуть не сломавший челюсть, не от отца или деда, а от Стама, когда тот нашёл его, медленно бредущего по полю, израненного, обессилевшего и потерявшего где-то свой первый золотой королевский клинок.
Никогда бы Акан не стал слушать от кого-то другого, кроме брата и деда, такие слова о своих товарищах. Но теперь, оглядываясь назад, мог с уверенностью сказать: его королевская свита, как в шутку называл их компанию дед, собралась в полном составе не тогда, когда Эндиуса отпустили вместе с ними, наказав приглядывать, а тот
Совсем неважно, оказывается, вырастает над тобой смертоносная дуга из тысячи стрел или всего одна оскаленная демонская морда. Рума так же, как и остальные, заслужил право сражаться в одном ряду, прятаться за спиной и говорить в лицо всё, что взбредёт в его шальную, заполненную непонятной магической чепухой голову.
– Хорошо, – помолчав, ответил принц. – Ты прав. Расскажем, если ещё что-нибудь случится.
Рума смерил его подозрительным взглядом, но, поняв, что он действительно собирается сделать то, что сказал, успокоился. Теперь пришло время ждать. И кого-то они, кажется, дождались.
Громкие приветственные крики, среди которых слышались довольные звонкие голоса Эндиуса и Дюмана, донеслись с улицы. Выглянув из окна, Рума и Акан заметили своих спутников, столпившихся вокруг всадника посреди двора.
Это действительно был Дюман. Он немного скованно отзывался на приветственные слова и не успевал отвечать на множество вопросов, посыпавшихся на него, но было заметно, что и он ждал встречи с друзьями.
Когда все немного успокоились, вновь прибывший наконец-то спешился, а взмыленного и уставшего коня доверили слугам, радостная толпа с гомоном и смехом вошла под изрядно поднадоевшую крышу трактира.
– Ну как, встретился? – улыбаясь, спросил Шиммел.
– О свадьбе договорились? – Стам тоже не желал оставаться безучастным.
– Разве можно без родителей с обеих сторон? – заинтересовался Дарин.
– Если они не собираются чинить препятствий, и их согласие есть на словах, хотя лучше всё-таки письменное, то почему нет? – Акан с Румой успели присоединиться ко всем и теперь наблюдали, как, собравшись за общим столом и заказав трактирщику обед, люди снова заинтересованно выспрашивали Дюмана о встрече.
Дюман тем временем начинал отвечать одному, но закончить ответ ему не давали другие, задавая всё новые и новые вопросы, пока ему это не надоело.
– Да подождите вы! – воскликнул он. – Дайте поесть с дороги. Я, между прочим, с раннего утра на коне. Потом всё расскажу.
– Всё? – прищурился Эндиус.
– Всё! – клятвенно пообещал Дюман, прижав руку к груди и оглянувшись на товарищей, удостоверившись, что никто не возражает, принялся за еду.
Его примеру последовали и остальные. Ели молча, не желая нарушать тишину ожидания, после которой выдастся возможность утолить своё любопытство. Даже Рума, который встретил весть о влюбленности друга гораздо спокойнее остальных, заинтересованно ждал его рассказа. Что уж говорить об Эндиусе, который с юношеской непосредственностью выведывал у друга всё о прошлой встрече, а теперь и вовсе весь извёлся от ожидания новостей.
Тем не менее, несмотря на витавшее в воздухе предвкушение и нетерпение, стол, за которым устроился отряд, долгое время находился в тишине. Слышались только постукивания ложек по звонкому фарфору тарелок и журчание вина, наполнявшего бокалы. Некоторые постояльцы трактира даже с удивлением посматривали на странную компанию, поднявшую такую суматоху на улице, а теперь сидевшую очень тихо, будто воды в рот набрав. Казалось, будто все внезапно оголодали, так набросились на еду уставшие от долгого ожидания дворяне.