Искатели странного
Шрифт:
С маслянистым сытым чавканьем закрылись гермо-люки. Дважды коротко прошипело за обшивкой: отошел тамбур и раздвинулись створки шлюза. Глухо взревел бустер, шлюпку выкинуло, завертело, понесло прочь от корабля. Стоявшего за креслом Вадима развернуло, прижало к потолку кабины, покатило вбок. Вера, намотав на руку ремень кресла, другой успела ухватить Вадима за набедренный карман. При каждом растягивающем рывке она коротко выдыхала воздух, как стонала. Лицо ее исказилось, и стало почти некрасивым.
— Куда же ты… миленький… Спаситель мой… Победитель киберуборщиков… — приговаривала она сквозь стиснутые зубы.
Вадим
— У меня звук выключен. Все равно я вас не слышу. Она помолчала, глядя на возмущенного капитана, и тихо сказала:
— Я ведь так просила у вас шлюпку… Мне ведь правда надо на планету. И не пытайтесь меня догнать, все равно не сумеете…
Это было правдой — гигантская масса корабля с его невообразимой мощью не могла бы угнаться за верткой скорлупкой шлюпки. Можно было попытаться организовать охоту с помощью других шлюпок, но это было бы состязанием равных противников, и Вера, пожалуй, имела в нем преимущество. Еще можно было расстрелять шлюпку из противометеоритного десинтора, но о такой возможности никто, кроме самой Веры, и подумать не мог. Это ей, нарушившей уже все, какие есть, правила, могла лезть в голову всякая чепуха. Она невесело улыбнулась своим мыслям и попросила:
— И отметьте, пожалуйста, что пассажир Кузьминых оказался в шлюпке случайно. Он ничего не знал и думал, что я выполняю приказание капитана. Ваше, капитан…
Капитан быстро что-то говорил, но не ей, а в сторону. Вера помедлила и выключила связь. Потом повернулась к Вадиму:
— Видишь, куда ты влез? Вадим, храбрясь, лихо заявил:
— А-а, плевать! Я ведь не на службе…
— Ну да, как и я… — невесело засмеялась Вера. — Но дисциплинарная комиссия едва ли это зачтет.
Она помолчала и серьезно сказала:
— Понимаешь, Вадик, попал в беду хороший человек. Они не понимают, но уж если он попал, то… Так что мы с тобой скорее всего помочь ему ничем не сможем. Но попытаться-то обязаны… Кстати, посмотри-ка, что у меня с ногой. По-моему, просто растяжение.
— Слушай, нам до планеты пилить и пилить… — сказал после паузы Вадим. — Недели, наверное, три, а то и четыре…
— Ну уж, скажешь — четыре! — фыркнула Вера. — Пойдем на ускорении, так что дней за десять доберемся.
Ты что, двух g не видал? А ногу-то мою все-таки посмотри. Не зря у тебя курс медицины был.
Выйдя на орбиту, они сделали всего два витка. Вера успела разглядеть все что нужно, но на связь с планетой выходить не стала. Так что вполне могло быть, что их и не заметили. Рейс здесь один в год, запуском спутников не занимаются, так что постоянной службы наблюдения на планете явно нет. Единственное, на что можно рассчитывать, — дежурство на космодроме. Вера, не раздумывая, переключила управление на ручное и к исходу второго
Вадим склонен был подождать, пока выйдут встречающие, но Вера быстро разгерметизировала шлюпку и выскочила на землю. Вадим поспешил следом, но она уже шагала легкой походкой далеко впереди. Он враскачку двинулся за ней. Встречающих все не было видно. Наконец Вадим настиг Веру за домом, в зарослях похожих на акацию кустов. Валявшийся на траве меднокожий детина, назвавшийся Диком, никак не хотел поверить, что они только что спустились сверху. А когда все же поверил, стал вдруг сугубо официальным, что мало вязалось с его легкомысленными, в цветочек, плавками, и повел их в помещение — заполнить журналы.
— Ну, ребята, тут у вас и служба! — с завистью проговорил Вадим.
— Да положено дежурить, — не стал оправдываться Дик. — Я вообще-то монтажник. Выздоравливаю после травмы руки…
Глава 3
— Георг! Георг! Завтрак стынет! — Марта сердито повернулась и ушла в дом, оставив дверь открытой.
Имманен встал, отряхнул колени и пошел к крыльцу. Конечно, перебираться из коттеджа в центральную часть города Марта не хочет, да он и сам против этого. Когда он приспособил для ухода за участком кибера, она тоже запротестовала: что соседи скажут? Ни у кого киберы в земле не возятся! То, что она сама не знает даже, как поливать растения, тоже неудивительно, но почему ее так раздражает, когда муж работает в саду? Ведь само ничего не сделается. Нет, все-таки женщины странные существа!
В доме пахло яичницей с беконом и кофе. Имманен переоделся, тщательно вымыл руки и вошел в столовую как раз в тот момент, когда Марта, не оборачиваясь, закинула голову и, напружинив горло, опять воззвала:
— Гео-орг!
Подумать только, и этот голос казался когда-то ему грудным! Сейчас он не назвал бы его иначе, чем утробным. Грудной, утробный — формально разница невелика, но как все же меняется смысл… Марта уверена, что голос у нее грудной, это еще в девичестве сказал ей кто-то из кавалеров. С тех пор она не забывает об этом и не упускает случая продемонстрировать. Напыживается, обрисовывая второй подбородок, и квакает так, что в горле булькает: «Гэ-эо-орг…» Да и вообще — то и дело у нее вырываются какие-то кокетливые ужимочки, которые уместны были для белокурого воздушного существа, но если теперь под тобой пластик гнется и флайер с места приходится трогать на форсаже…
— Па, ты чего не садишься? — белобрысый, конопатый и пакостный Георг Имманен-младший, законный отпрыск четы Имманен, вмешался как раз вовремя. Видимо, ему тоже не нравились вопли грудным голосом.
Марта, набравшая было полную грудь воздуха, осторожно и протяжно выдохнула и обернулась. Георг, машинально приглаживая хохолок на макушке, прошел к столу.
— Ты сегодня какой флайер берешь? — спросила Марта, наливая ему кофе, и тут же шлепнула сына по руке: — Джорджи, не таскай сладкое!