Искатели
Шрифт:
Мир померк и исчез. Платон успел почувствовать какой-то астрономической силы удар. Непонятно, через какое время, может, через миллионы лет, ощутил, что снова висит в воздухе, внутри летающей тарелки "Обсидиановая бабочка". Будто в бредовом сне вокруг все было золотым. Темно-золотого цвета. Из золота! Стены, табуретки. Золотая фольга когда-то была бумагой. Плывущие в невесомости котята превратились в золотые шарики. Среди этого такого незнакомого, такого нелепого мира неподвижным и естественным остался только золотой бог, недавняя каменная
"Вечный металл!" — подумал Платон. Обнаружилось, что мог думать.
Диана, оказывается, была здесь. Медленно движущаяся навстречу золотая статуя.
Опять удар. Все рухнуло, обрушилось вниз, грянули об пол глиняные индейские горшки. Платон тоже, теперь в обнимку с Дианой. Уже очнувшись на полу, ощутил под руками драгоценное живое тепло.
— Остановка "Марс", — стал слышен голос Кукулькана. — Вот и прибыли. Коллапс времени произошел. — В этом голосе одновременно ощущались важность и смущение.
— Еще один коллапс? — произнесла Диана, вставая на ноги. — Не слишком ли часто?
— Ничего, — пробормотал в ответ Кукулькан. — Главное, по Марсу не промахнулись. Судя по оставшимся приборам. Не подвела "Обсидиановая бабочка", моя "Цпапалотль".
Мониторы не действовали, только освещали сумрачное пространство здесь внутри неверным мерцанием. Некоторые или беспомощно мигали или оставались темными, не подавали признаков жизни.
— А что с наружными камерами? — тревожно спросил Титаныч. — Муть какая-то видна. Тоже разбились?
— Непонятно. Может, разбились, а, может, и нет. Могли и не разбиться, и мы сейчас пыль видим, — с преувеличенной бодростью ответил Кукулькан. — На пыль смотрим. Повезло с грунтом. На мягкое сели.
— Да, повезло! — Это сказал появившийся Ахилл. За ним шел Конг со старинным подсвечником с горящими свечами. — Ну и здорово ты нас шмякнул, Змей! Теперь у тебя это в привычку вошло…
— Авария, потом опять авария, — пробормотал в сумраке Конг. — Любишь ты это дело.
— Двигатели сбоят. Дело новое, — оправдываясь, произнес Кукулькан. — А это не просто авария. Это хроноавария. Хронокатаклизм. Стихия. Я догадался: слишком много на корабле старых прежних вещей было, а новых мало. Оттого и перекос во времени произошел.
— Теперь эту байду уже не поднять, — сказал Конг. — Все. Вряд ли кто склеит. Может, на базе РЗМ только, но вряд ли.
— Ну нет! — возразил Кукулькан. — Я свою Цпапалотль не брошу. Ничего, склеим. Тут ремонта немного — она крепкая, новая.
— Где мы теперь? — Ахилл сбоку глядел в уцелевший монитор. Оказывается, там сейчас появилась карта Марса, часть поверхности вокруг них. На сером этом малопонятном изображении пульсировала точка — поселок Редкие Земли, она же — база РЗМ.
— Почти не сбились. — Ткнул пальцем в эту точку Кукулькан. — Я же говорю, не подвела Цпапалотль. По карте совсем рядом, от нас несколько дней, если пешком.
— А до сокровищ сколько? — Круглая голова Титаныча со скрипом повернулась
— Где?.. Где это место? — все словно вспомнили, почему оказались здесь.
— Да вот. — Платон ткнул пальцем в монитор, и рядом с пульсирующей точкой появилась еще одна. — Сэр Чарльз называл это — плато Эльдорадо.
— Недалеко! — Чему-то обрадовались все.
— Ну да, недалеко, — произнес Платон. — Только, если идти туда ногами, то идти придется не по карте. И не по джунглям Центральной Америки вместе со студентами-индейцами из УИЦА. Это пустыня и не где-нибудь, а на Марсе… В скафандрах, с грузом воды, продовольствия… — Как-то неловко было произносить эти слова, будто он цитировал старинный приключенческий роман. — Закончилась здесь земная цивилизация. Вообще, любая цивилизация…
Но договорить ему не дали:
— Зато сила тяжести меньше…
— Что пустыня! Пустыня ровная…
— Надолго здесь не зависнем! — громче всех поддерживал остальных Ахилл.
Ко всем явно возвращалась бодрость.
— Карпуше ударную порцию корма зарядим, дня на три и пойдем, — решила Диана. — И Укусике с котятами, конечно. Она устрицы любит… Ничего, дойдем. Невозможного не бывает, — конечно, добавила она.
— Вчера было рано, завтра будет поздно. Поговорка такая, — произнес начитавшийся непонятно каких бумажных книг Титаныч.
— Конечно, можно и здесь сидеть, дожидаться помощи откуда-нибудь, — неуверенно добавил Платон, — но неизвестно сколько так ждать придется.
Возмущенный хор голосов опять не дал ему договорить.
— Ну ладно, потом решим, — заключил Платон. — Вот дойдем до этой дороги. — Он показал на кривую линию на карте. — На Марсе сейчас даже дороги есть. Одна… Дойдем и там решим — в какую сторону идти. На базу РЗМ или уж сразу к Эльдорадо. Вот тебе и стремительная вездеходная прогулка. Опять пешком. Все не кончается романтика. Уже рассказывал, что никогда раньше больше двухсот-трехсот метров не ходил. А сейчас с вами только и хожу-хожу. Теперь вот даже по марсианской пустыне придется. — Он вдруг заметил, что говорит уже долго, и речь его все больше становится похожей на ворчание. — Но учтите, каникулы кончаются. Сентябрь. Уж осень отрясает последние листы…
— Можно вечно смотреть на эти приборы, на эту, якобы, пыль, — с неудовольствием сказал Титаныч, не сводивший глаз с монитора.
— Есть еще один прибор. Этот не разбился, — произнес Ахилл. — Иллюминатор называется. На современных кораблях такого нет, не предусмотрен, а древние индейцы догадались, поставили. Из настоящего вулканического стекла, из пресловутого обсидиана. И не зря, как оказалось, — Его голос теперь раздавался в коридоре. Впереди уже послышался топот — кто-то побежал смотреть.