"Искажающие реальность" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Я по-прежнему ехал в головном «Пересвете» вместе с дипломатом фракции, вот только водителем у нас вместо отправившегося на перерождение Вадима стал тот самый боец, который ранее высказывал сомнения в том, что я уничтожил вражеского мага. Прозвище у нашего нового водителя было «Костоправ», играл он медиком по профессии, и при ближайшем знакомстве оказался вполне нормальным парнем, хотя и несколько нервным и излишне говорливым. Хотя, возможно, это сказывалось напряжение недавнего боя.
Дальнейшая дорога по ноде «Скалы Гарпий» прошла без эксцессов, хотя напряжение всё равно ощущалось. Экипажи разных «Пересветов» часто переговаривались по рации между собой и далёкими группами разведки. Один раз мы почти полчаса простояли на берегу небольшого озера, ожидая результатов
Переход на следующую ноду «Пустыня» все восприняли с явным облегчением. Скалы, густые непролазные кусты и топкие лужи резко закончились, и началась именно что безжизненная сухая пустыня с редкими колючими деревцами и невысокими зализанными ветром холмами. Укрытий от палящего солнца тут совершенно не было, так что температура в кабине «Пересвета» стала немилосердно подниматься, но зато тут в «Пустыне» можно было не опасаться врагов и засад, что было намного важнее комфорта.
Воспользовавшись благодушным настроением дипломата, я поинтересовался у Ивана Лозовского странным именем моей укороченной пневматической винтовки. Почему вдруг «Ангельская Пыль»? Потому что должна распылять врагов? Заместитель руководителя фракции рассмеялся:
– Так вот кому досталась моя старая пневматика! Собственно, это не секрет, многие в нашей фракции знают эту историю. Комар, ты буквы «PCP» в названии своего оружия видел?
Конечно же, я видел эти буквы, о чём сразу же подтвердил собеседнику.
– Так вот аббревиатура РСР это не только «Pre Charged Pneumatics», или пневматика с предварительной накачкой. Такими же буквами PCP обозначается наркотическое вещество фенил-циклогексил-пиперидин, или как его ещё называют «Ангельская Пыль». Омерзительно гадкий наркотик, блокирующий передающие информацию об окружающем мире рецепторы, из-за чего наступают тяжелейшие галлюцинации. Фенил-циклогексил-пиперидин очень плохо выводится из организма, и даже через год любая медицинская проверка покажет, что человек принимал «Ангельскую Пыль». Именно по этой причине и накрылась медным тазом моя дипломатическая карьера в Министерстве Иностранных Дел, наркоманов там не держат. Но гораздо хуже то, что отвыкнуть от «Ангельской Пыли» в десятки раз труднее, чем от героина, а практически каждый из принимавших рано или поздно попадает в психиатрическую клинику. Если до этого не выбросится из окна, а таких случаев тоже полно. Но мне повезло – ещё до того, как я окончательно «слетел с катушек» или убил себя, меня привели под Купол. От химической зависимости я излечился сразу. Но вот психологически… Признаюсь, мне до сих пор страшно, что однажды придётся выйти из нашего надёжного подземного убежища, попасть в старую среду, где я могу не удержаться…
– Впереди боевой катер гэкхо! – перебил откровения дипломата наш водитель.
Я повернул голову в указанном направлении и действительно увидел стремительно летящий наперерез нашей колонне аппарат серповидной формы.
Иван Лозовский тоже всмотрелся в эту небесную машину, даже достал бинокль, чтобы получше её рассмотреть во всех деталях, и заулыбался:
– А вот и покупатели нашего палладия. Не хотят оформлять официально через космопорт. Что же, нас об этом предупреждали. Останавливай машину, Костоправ. Выгрузим контейнер со слитками прямо здесь в пустыне.
– Контрабандисты? – предположил я на основании этой информации, и наш дипломат неожиданно не стал отрицать.
– Наверняка. Но нашей фракции сейчас особо выбирать не приходится. За палладий они дают хорошую цену, нам же критически нужна космовалюта для покупки технологий и сложных изделий, а потому сойдут любые покупатели нашего товара. На базе же гэкхо мы просто не будем трепать языком об этом небольшом приработке.
Но
Иван Лозовский вылез из кабины «Пересвета» выяснять причину остановки и долго препирался с охранниками. Я не понимал, о чём они спорят, но неоднократно слышал повторяющиеся слова «синдирову» и «ундиме». Первое было названием перехватчика гэкхо, на который перегрузили ящики со слитками, второе же означало «палладий», как я узнал ещё в пустыне во время общения Ивана Лозовского с контрабандистами.
– Нужно будет пройти полный досмотр! – недовольный дипломат вернулся в кабину «Пересвета» и дал указание водителю следовать за лёгким багги гэкхо. – И да, я сообщил, что кроме меня никто из нашего отряда не понимает ни слова на языке гэкхо. По-нашему тут никто из гэкхо не говорит, а если будут задавать вопросы на своём языке, не изображайте умных и тупо молчите. Особенно это тебя касается, Комар! В остальных-то я уверен, что не проболтаются, но тебе сейчас не лучшее время демонстрировать свой навык Космолингвистики. Ты понял?
Хотя меня и задело такое недоверие, но я подтвердил, что всё понял и буду нем как рыба.
– Но что, если гэкхо вызовут своего дипломата Коста Дыхша, чтобы опросить всех в группе? – встрепенулся я испуганно, на что дипломат ответил, что беспокоиться на этот счёт точно не стоит.
– Он не прилетит. Собственно, именно Коста Дыхш познакомил нас с покупателями палладия. Это его знакомые, и сильно подозреваю, что дипломат тоже в доле.
Наши бронированные грузовики завели на бетонированную территорию размером с футбольный стадион, со всех сторон огороженную высоченной железобетонной стеной, и автоматические ворота за нами закрылись. Я было заволновался, но Иван Лозовский демонстрировал спокойствие и уверенность. Подозвав лидера Первого Легиона, заместитель руководителя фракции приказал выставить вокруг «Пересветов» вооружённое оцепление и никого не подпускать.
Сам же дипломат отправился, по его собственным словам «знакомиться с чиновниками гэкхо, чтобы понять, кого из них нужно подмазать для решения возникшего недопонимания». Перед уходом на моих глазах дипломат вскрыл один из ящиков в кузове и переложил к себе в инвентарь с десяток бутылок водки с маркировкой «Сделано во фракции H3 по исконным технологиям», а из встроенного сейфа в кабине взял прозрачный пакет с драгоценными кристаллами.
Отсутствовал Иван Лозовский долго, почти три часа. Но всё это время, несмотря на всё выше поднимающееся и немилосердно шпарящее солнце, мы посменно караулили грузовики с товаром и демонстрировали бдительность и уверенность изредка показывающимся на стене гэкхо.
Наконец, ворота разъехались, и показалась целая делегация из десятка важных «мохнатиков», которую сопровождал наш дипломат. Судя по нетвёрдой заплетающейся походке, довольным мордам и приглушённому рычанию, символизирующему у гэкхо весёлый смех, переговоры прошли более чем успешно. Иван Лозовский, уже сменивший камуфлированный маскхалат на строгий деловой костюм, как обычно выглядел безукоризненно.
Дипломат что-то долго втолковывал гэкхо, показывал им наши броневики и демонстрировал на броне отметины от попаданий и копоть пожара. Затем залез в кузов «Пересвета» и вынес «мохнатикам» какой-то запечатанный ящик, который был с благосклонностью принят принимающей стороной. После чего делегация удалилась, а дипломат подозвал бойцов и поспешил всех обрадовать: