Искажение
Шрифт:
– Нана…
Теперь уже японка молча метнулась ко мне и сжала в объятиях, уткнувшись головой в грудь. Я машинально погладил пушистые волосы, как много раз делал это в ментальном пространстве… и почувствовал, как девушка сотрясается от беззвучных рыданий.
– Нана!
– Вы… ничего не видели! – на мгновение оторвав лицо от моей футболки, сообщила она (между прочим, на хорошем русском!) – и слёзы снова потекли. Я знал: вместе с ними вытекают все страхи, всё чудовищное напряжение провёрнутой юки-онной спецоперации “встретиться вновь”. Можно сколь угодно долго быть ледяной глыбой – но однажды вода вновь потечёт.
И только
– Тряпки сразу в общагу шараги закинула, да, – уличный сленг и характерный акцент заставили раскашляться не только меня, но и Мирен. – Я тут это… травки специальные привезла, эту заварить, а эту – курнуть. Ну, чтобы без проблем того-этого.
И беспечно изобразила самый пошлый жест, обозначающий секс.
– Иге!
– Так я, как третья, специально задержалась – думала, вы тут без меня как раз всё успеете, – попеняла дочка шамана и озабоченно потянула носом. – А вы даже не пожрали, нет!
…А вот следующий звонок в дверь застал меня врасплох. Мы переглянулись – и я отрицательно покачал головой: нет, мы никого не ждём. Неужели опять продавцы картошки мешками?
Лучше бы это были предприимчивые армяне с “масло, сливки, молоко разливное будем брать?” Потому что Боброва не придумала ничего лучше, чем сразу же повиснуть у меня на плечах, запечатав губы поцелуем. М-мать! Пришлось аккуратно одногруппницу отстранять.
– Алёна… – почему-то кроме имени на язык лезли исключительно нецензурные слова.
– Походу, мне на пересдачу, – объяснила мне она. – Со шпорами свалили. А в общаге старшаки уже почти все свалили, а у меня жрать в блоке нече… ой, привет. Я-я не вовремя?
– Да заходи уже, – пришлось посторониться, пропуская всё же не совсем чужого человека. Как знал, что мне та весёлая ночка перед спасением мира ещё аукнется. Что ж, может так и лучше – сразу расставим все точки над i. Тем более, когда телепатия между нами работала на максимуме, что-то мои партнёрши должны были из моей памяти если не узнать, то почувствовать…
– Мирен, Нанао и Иге, – со вздохом представил я. Ми, оказавшаяся в поле зрения Алёны кивнула, стоящая сбоку Нана ловко спрятала за спину разделочный тесак для мяса. И только Нгобе сделала мне страшные глаза и показал на пальцах: три. Типа, договаривались, никаких дополнений в семью! – Мои…
– Возлюбленные, – ласковым голосом “помогла” мне суккуба.
– Девушки, – прямолинейно обозначила статус Куро-тян, втихую избавившись от тесака. Ну как – втихую? Она его в стойку для ножей зашвырнула прямо из-за спины. Попала, разумеется.
– Жёны, – не отстала африканка, в отличии от остальных оставшаяся за кухонным столом, где она на первом попавшемся блюдце фигурно высыпала дорожку из своей особой травы – видимо, чтобы поджечь. Она склонила голову, обдумав ответы, остальных и пояснила. – Я во всяком случае – точно. Потому что шаман сказал “жена” – значит, жена. Пусть и третья, да.
За зазвонивший телефон я схватился как спасательный круг.
– У тебя сегодня последний экзамен, и я уверена, что ты его конечно же сдал, моя умница!
– Мама! – простонал я. – Только не говори, что…
– Мы
– Мама!!!
Гудки. Громкий щелчок зажигалки в руках Нгобе. Чёрт. Чёрт! Мне кажется, или спасти мир было действительно легче?!
Эпилог.
Три года спустя.
– Нана, на улице лето, – взмолился я. Вот это, наконец, подействовало: бывшая убийца отставила нагревательный прибор и придирчиво осмотрела предмет одежды. Недовольно поморщилась – но всё же отдала его мне. Иногда на Куро-тян находит, и ей позарез нужно поизображать из себя ямато надесико, идеальную японскую женщину – ну, как она сама это понимает. Причём достаётся не только мне, но и Мирен. Только Иге с её воистину носорожьей чуткостью по силам проигнорировать эту настойчивую заботу. Впрочем, африканка до сих пор запросто жрёт руками суши, не заморачиваясь этикетом и палочками – дикое дитя бескрайней саванны, блин! И ведь может вести себя нормально – но зачем? Так же прикольнее, да!
Впрочем, за звание главной раздолбайки в семье с Нгобе спорит именно Куроцуки: шаманка в своём “Лумумбе” практически круглая отличница и на хорошем счету, а японка держится на “удв.” и пересдачах, и только потому, что без неё университетская команда дзюдо ни одной медали на соревнованиях не получит. Зато в борьбе уже КМС, и против всех правил на бюджете учится, раньше всех получив гражданство РФ! Чудеса, блин – куда там магии.
[*Очное обучение в медицинском университете шестилетнее, а вечернее – семилетнее. Время обучения на военной кафедре – три года: для обычных вузов его окончание совпадает с выпуском, а для медвузов – нет.]
– Вот, возьми, любимый, – когда Мирен так меня зовёт, сердце до сих пор заходится в нежном томлении! – Тут пирожки с мясной начинкой, как ты любишь, вот тут – гуляш в контейнере, его надо в первую очередь съесть…
Улыбаюсь и киваю: в отличии от Наны, Ми любит готовить не периодами, что не раз уже спасало нашу семью от длительного питания растворимой лапшой и подветрившимися бутербродами. Это сейчас нам денег хватает и на трёхкомнатную квартиру в аренду, и на два учебных курса, а три года назад родители почему-то не оценили замечательную компанию, собравшуюся у меня дома. Отец ещё ничего, а вот мать устроила безобразную сцену – хорошо хоть на лестничной клетке персонально мне, а не при всех. Я там зимой как раз пытался протрезветь а потом с Максом ругался – плохое место, наверное.