Искажение

Двойных Кристина

– Спасибо.

– Но, думаю, я должна сказать, что… – Мирослава замялась, явно подбирая правильные слова. – На днях в Дозорном Доме произошли серьезные перемены.

– В руководстве, – понимающе кивнула я.

Мирослава чуть нахмурилась, очевидно, догадавшись, кто мне проболтался. Прости, Сага, за грядущий неприятный разговор.

– Верно. В общем, мы еще не вполне наладили процессы, поэтому все здесь может показаться тебе… довольно неприветливым. Если нужна будет помощь, обращайся к Саге или ко мне. – Мирослава улыбнулась, и мне почему-то подумалось, что она делает это нечасто. Ее улыбка казалась особо

ценной. Увы, это не делало ее искренней. – Я пока подготовлю для тебя комнату.

Мирослава удалилась вглубь дома, а я зашла на кухню – просторную, светлую, с двумя прямоугольными столами и невесомыми занавесками на окнах. Широкоплечий парень в красной футболке колдовал над эмалированной кастрюлькой у плиты. Услышав мои шаги, он обернулся. Даже если мое появление его удивило, это никак не отразилось у него на лице.

– Привет. Я Любомир.

– Клара.

– Ты не против скрэмбла, Клара?

Что бы ни говорила Мирослава, это было очень даже приветливо. Не исключено, что у нас просто разные критерии. Ей просто никогда не доводилось жить под одной крышей с Женевьевой, которая долгое время только и делала, что фыркала и закатывала глаза в моем присутствии.

– Не против.

Любомир кивнул, чтобы я садилась, и вернулся к готовке. С его стороны приглушенно зашипело, и кухню заполнил аромат жареного бекона. В который раз я вспомнила, что все эти дни чертовски не доедала. Я выбрала ближайший стул с резными ножками и мягкой спинкой, и затаилась на нем.

Происходящее вызывало у меня смешанные чувства. Все казалось нереальным. Затопленный солнцем коридор и ромашки, маленькие полотенца для рук и тарелка со скрэмблом, томатами и полосками бекона, приземлившаяся передо мной. Здесь было хорошо. Но это место также являлось отчетливо чужим, и только экземпляр «Последних чудес», с которым я не решалась расставаться, утешающе лежал на коленях, словно говоря: вот я. Я тебе не чужой. Выше нос, Клара.

Завтрак оказался превосходным, о чем я незамедлительно сообщила Любомиру. Тот довольно заулыбался и, достав из холодильника (в два раза большего, чем тот, что стоял на крохотной кухне в Особняке) масло и яйца, начал готовить новую порцию. Похоже, он намеревался простоять у плиты целое утро, кормя всех вошедших своим скрэмблом. Может, это его способ справляться с серьезными переменами.

Я уже почти закончила со своей порцией, как дверь резко распахнулась. Но вместо Саги на кухню влетела маленькая азиатка с двумя хвостиками, перехваченными пушистыми розовыми резинками. Не замечая меня, она подбежала к Любомиру, подпрыгнула, обвивая его мощную шею тонкими ручками, и повисла, пускаясь в веселую, как птичьи трели, болтовню. Любомир что-то тихо ответил ей, невозмутимо взбивая яйца в кастрюльке. Казалось, она для него не тяжелее перышка.

Я догадалась, что они – пара. Их странный тандем напоминал о носороге и маленькой птичке, сосуществующих в идеальном симбиозе.

Обменявшись с Любомиром несколькими фразами, девушка спрыгнула на пол и направилась ко мне. У нее были острые глаза и высветленные до кремовой желтизны брови.

– Привет, Крара. Меня зовут Сэцуко. Ты из России?

Из Особняка. Из ниоткуда. Как я могу знать?

– Из Чехии.

По крайней

мере, это было недалеко от правды. Возможно, конечно, что родом я была из Венгрии. Как-то же я объяснилась с тем велосипедистом на Цепном мосту! Сэцуко серьезно кивнула – как мне показалось, намного серьезнее, чем требовала ситуация.

– Какая у тебя группа крови?

– Не знаю.

– Как так?

Я почувствовала раздражение. Как так? Меня стерли из реальности. Группа крови, дата рождения и прочие вещи, которые должны были отскакивать у меня от зубов, просто исчезли из моей головы. Но я не собиралась рассказывать это бесцеремонной девочке с ее странными вопросами.

Сэцуко вздохнула, даже не пытаясь скрыть разочарования, а затем достала из кармана несколько карамелек и положила передо мной на стол.

– Угощайся. – И, не дожидаясь моего «спасибо», упорхнула обратно к своему носорогу.

Сложно было не сравнивать Сэцуко с Наной. Они обе были японками, но такими разными! Нана стремилась к порядку во всем, она была сдержанной и собранной, и, несмотря на трудности, говорила на английском практически без акцента. Сэцуко, в ее мятной юбке-пачке и футболке с Хэлло Китти, без зазрения совести путала в словах «л» и «р». А еще, в отличие от корректной до зубовного скрежета Наны, она не стеснялась задавать глупые вопросы. Но что-то подсказывало мне, что именно с ней я могла бы подружиться. При чуть других обстоятельствах, в немного другом расположении духа. Трудно представить, чтобы Нана угощала меня карамельками. Или хотя бы заговаривала первой.

Наконец, пришла Сага. Она успела сменить курточку и джинсы на оранжевый хлопковый комбинезон, делавший ее похожей на очень симпатичную заключенную. Поприветствовав Любомира хлопком по спине, а Сэцуко – объятием, при котором ноги последней оторвались от пола (обеих это явно очень веселило), Сага подмигнула мне и опустилась на соседний стул. Меня вновь окутал аромат ладана, уже более интенсивный. Значит, тогда в Амстердаме он мне не почудился: просто у Саги были такие духи.

– Вижу, ты здесь уже освоилась. – Она лукаво прищурилась и кивнула на скромный натюрморт: пустая тарелка, где лежал мой завтрак, вилка и примостившаяся рядом горстка карамелек. Я пожала плечами.

– А у тебя новые линзы.

Болотно-зеленые, не вызывавшие таких смешанных чувств, как чернота, заполнявшая почти весь разрез глаза.

– Угу, – отозвалась Сага, почему-то смутившись. – Идем?

В коридоре она уцепилась мне в локоть и заговорщицки зашептала:

– Любомир тебе этого никогда не расскажет, но я расскажу. Однажды он охотился на новые срезы и оказался в каком-то устаревшем вагоне, полном тускло одетых азиатов. Когда увидел портреты двух представительных дядек в углу вагона, все сразу понял.

– О боже.

Я тоже все сразу поняла. Мы в Большом Кабинете столько раз шутили, что главное в нашем деле – случайно не нащупать срез в Пхеньян, а Любомир, получается…

– Да. Проблема в том, – продолжала Сага, – что иностранцы у них не ходят сами по себе, без назначенного сопровождающего. А Любомир у нас парень видный, над северокорейцами в метро возвышался как башня, как его было не заметить? Дежурные по станции пытались его задержать, но, к счастью, дверь в рабочие помещения оказалась необычной, и Любомиру удалось сбежать. С тех пор он вообще срезы не ищет. Говорит, что никому не пожелает пережить того, что сам пережил.