Искаженное время. Особенности восприятия времени

Хэммонд Клодия

Может ли ваш пес вообразить следующую неделю?

Если у вас была собака, вам наверняка хотелось верить, что когда пес лежит, он предается приятным воспоминаниям о долгих прогулках с вами, о том, как вы наткнулись на дохлого кролика, о дне, когда вместе пошли на поле, и там ему разрешили порезвиться с другими собаками, о случае в кондитерской, когда удалось дотянуться до шоколадных конфет на прилавке… К сожалению, едва ли собаки вообще возвращаются к этим приятным моментам. Они помнят, как найти дорогу к излюбленному месту прогулок – будут тянуть за поводок, стремясь попасть туда – но, насколько известно науке, не способны вспомнить отдельные события, которые с ними происходили. А это значит, что мысленные путешествия во времени им недоступны. Они не могут по собственному желанию представить, как в новогоднюю ночь грызут подаренную вами косточку. С собаками все ясно. А что же другие животные, известные своим исключительным умом?

Пэнзи – самка шимпанзе; она настолько смышленая, что отличает стакан от полулитра. Пэнзи распознает некоторые продукты питания и предметы и может указать на них с помощью специальной клавиатуры, а после нескольких лет обучения под руководством Чарльза

Мензеля, антрополога из Государственного университета Джорджии в Атланте, научилась пользоваться 256-ю разными символами. И все-таки нет свидетельств тому, что она способна воображать будущее. Пэнзи указывает на те места, где ранее спрятала еду, однако это говорит лишь о том, что шимпанзе запомнила место. Сам процесс она не помнит и не может представить, как достает припрятанное. Конечно, существуют животные, которым, казалось бы, свойственна способность планировать наперед. Вспомним, с какой точностью белка находит то самое место, где несколько месяцев назад был спрятан орех. Вы можете решить: у белок отличная память, они отдают себе отчет в том, что им понадобится зимой. Однако некоторые биологи полагают, что белки всего-навсего ищут в наиболее типичных местах, они даже не знают, чей тайник разрыли – свой или другой белки. Вы можете возразить: сам факт того, что белки прячут еду, говорит об их способности планировать на будущее. Но откладывать пищу, повинуясь инстинк ту – не то же самое, что представлять себя в будущем голодным и строить соответствующие планы.

Из всех птиц, чье поведение изучено, ближе всего к человеческому пониманию прошлого и будущего находится голубая кустарниковая сойка, обладательница роскошного, отливающего голубым оперения. Сойки не только выглядят смышлеными, они и на самом деле таковы. Эти пернатые родом из Северной Америки, они принадлежат к тому же семейству, что и грачи, вороны и вороны, и считаются одними из самых умных птиц. Специалистов в области сравнительной психологии вроде Николы Клейтон из Кембриджского университета более всего интересует их стремление делать запасы. Испытывая недостаток в пище, сойки ее запасают. Кроме того, в ходе экспериментов, проведенных в Кембриджском университете, Никола Клейтон обнаружила: даже если в данный момент сойка ни в чем не нуждается, она «думает» о будущем.

В тайниках под землей орехи сохраняются дольше червяков. Голубые кустарниковые сойки знают это и выбирают соответствующие места, демонстрируя, что не только помнят, где спрятали пищу, но и что это была за пища, сколько времени прошло с момента закладки. Сойки даже помнят, какие птицы видели их в процессе припрятывания еды, и перепрятывают свои «рассекреченные» запасы, если они прежде сами воровали чужую пищу. Это позволяет предположить, что сойки, планируя будущее, скорее полагаются на собственный опыт, чем на один лишь инстинкт, – вероятно, им присуща способность планировать и опираться на память.

Недавние исследования, проведенные коста-риканскими учеными, показали, что подобные способности можно приписать еще двадцати одному виду птиц: от желтоносого короткоклювого дрозда до белоусой пуховки. Эти птицы прилетают к муравейникам в конце дня, чтобы на следующий день следовать за муравьями, когда те прочесывают лес, гоня других насекомых [102] . Похоже, тут не обошлось без участия памяти и способности планировать.

И снова зададимся вопросом: свидетельствует ли подобное поведение о способности воображать будущее в том смысле, в каком его воображает человек? Чтобы припрятать или перепрятать пищу, птицам вовсе не обязательно представлять себя в будущем, когда наступит бескормица. Очень важно разделять знание о прошлом и будущем и переживание прошлого, представление будущего. Скажем, я попрошу вас представить, где в вашем доме находятся ножницы. Есть разница, вообразите вы ножницы лежащими в шкафчике или вспомните, как убирали их в шкафчик после недавнего использования.

102

Логан и др. (2011).

Дельфин – еще одно умное животное – демонстрирует поведение, которое говорит о том, что он мысленно переносится в недалекое прошлое. Дельфинов можно научить «выполнять то, что в последнее время они не выполняли», и по определенному сигналу они продемонстрируют трюк, который вот уже некоторое время не делали. Такое поведение свидетельствует о наличии автобиографической памяти на недавние события, однако неопровержимые доказательства наличия мысленных путешествий дельфина во времени все-таки отсутствуют. Некоторых это порядком разочаровывает: мы привыкли тешить себя мыслью, что животные, так же, как и мы, обладают памятью и воображением; особенно в это склонны верить хозяева домашних питомцев. Психолог Томас Зуддендорф, проводивший обширные исследования в этой области, даже принес общественности извинения за такое разочарование [103] . Но не только животные лишены подобных способностей. Младенцы также живут «здесь и сейчас», они не в состоянии мысленно перенестись в будущее. Лишь в три-четыре года дети начинают представлять будущее, в котором их ощущения могут отличаться от ощущений настоящего, в котором они могут предвкушать события или страшиться их. Представляя будущее, они постепенно обретают очень важное умение – способность контролировать свое эмоциональное состояние. Взрослому легче – он знает, что острая боль в пораненном пальце в конце концов утихнет; это известно ему из собственного опыта, и он легко представляет себе будущее, в котором палец у него совсем не болит. Младенец же словно застрял в настоящем, ему невдомек, что в будущем все может измениться.

103

Зуддендорф и Корбаллис (2007).

Что вы делаете завтра?

Перед выступлением гостя в радиоэфире я должна поговорить с ним – во время нашего разговора техники проверяют звук. Обычно я спрашиваю: «Что вы ели на завтрак?», однако многие отвечают на этот вопрос слишком уж кратко для работы техников: «Ничего» или «Тост». Поэтому я стала спрашивать своих собеседников о том, чем они собираются заняться

после интервью или завтра. Не так давно одна женщина призналась, что сразу же поспешит домой – к ней пришли трое садовников с цепными пилами, чтобы разобраться с деревом в саду, но выяснилось, что все они пьяны. Женщине не терпелось поскорее вернуться домой и посмотреть: осталось ли от ее сада и от самих садовников хоть что-нибудь? Правда, такие занятные истории попадаются редко. Вообще-то вопрос довольно простой, по крайней мере, для человека взрослого. А вот трехлетке ответить на него гораздо сложнее. В одном эксперименте, где участвовали трехлетние дети, только треть смогла дать правдоподобный ответ на вопрос о том, что они будут делать завтра. Однако через год-другой их способность думать о будущем значительно развилась: уже две трети детей смогли ответить на вопрос внятно. [104]

104

Базби и Зуддендорф (2005).

Проводя эксперименты с маленькими детьми, надо всегда помнить о том, связаны ли результаты с еще недоразвитым мышлением, или же все дело в неразвитой речи. Есть ли уверенность в том, что дети поняли вопрос правильно? Большинство трехлеток знает – «завтра» относится к будущему, но не всегда понимают, что «завтра» означает «следующий день». Однако что они знают точно, так это нравятся им крендельки с солью или нет. Поэтому, чтобы исключить трудности речевого общения, психолог Кристина Атанс раздала группе детей крендельки. После соленых крендельков дети захотели пить, и тут психолог предоставила им выбор: взять еще крендельков или выпить стакан воды. Большинство детей потянулись за водой. Кристина Атанс спросила их, чего бы им хотелось на следующий день. Большинство взрослых попросили бы еще крендельков, однако большинство детей по-прежнему выбирали воду – они не в состоянии были представить себя в будущем, когда уже не будут испытывать жажду, а снова захотят крендельков [105] . Вспомните о тех зонах мозга, отвечающих за воображение будущего: неудивительно, что маленькие дети с трудом переносятся вперед во времени. Формирование двух из трех интересующих нас зон мозга, теменной и лобной долей, полностью завершается только к двум-трем годам. Выходит, малыши испытывают крайнюю форму «эмпатического провала», который временами случается у каждого: в такие моменты мы не в состоянии представить, что в будущем сможем чувствовать себя иначе. Если вы собираетесь в отпуск в жаркую страну, а за окном идет снег, невольно возникает желание побросать в чемодан побольше теплых вещей – вам сложно представить, что где-то в это время может быть тепло и даже жарко.

105

Атанс (2008).

Воспоминания о событиях, которые никогда не происходили

Десять лет назад я принимала участие в эксперименте на определение болевого порога – нужно было опустить руку в ведерко с ледяной водой и продержать столько, сколько сможешь. Поначалу эксперимент не вызвал у меня никакого беспокойства – я думала, что выдержу. В конце концов, это же всего-навсего ледяная вода. Но болезненные ощущения постепенно распространялись на всю руку, становясь все сильнее и сильнее. До сих пор помню ощущение нестерпимой боли. Я продержалась всего полторы минуты, а потом выдернула окоченевшую руку из воды. С этим моим воспоминанием не в порядке только одно – на самом деле такого события не было. Хотя до недавнего времени я была убеждена в обратном. В том, что записала на пленку впечатления от эксперимента – свои, а также мужчины и женщины из числа добровольцев; запись предназначалась для радиопередачи о разнице в болевом пороге у мужчин и женщин. Когда я готовила новую передачу на тему обезболивания, эта архивная запись показалась мне как нельзя кстати. Я ее нашла и передала режиссеру-постановщику, попутно живописуя болезненные ощущения от ледяной воды – мол, так я узнала о своем низком болевом пороге. Режиссер терпеливо отслушала весь час аудиозаписи в поисках той части, где я описываю свои ощущения, но ее не было. Я записала на пленку тех двух добровольцев, а сама, выходит, испытание так и не прошла. Ощущение боли помню, как сейчас, однако пленка свидетельствует: моей записи нет. То есть, в действительности ничего не было.

Что и говорить, неприятно, когда память так подводит. Но это – следствие нашей способности воображать будущее. Воспоминания имеют огромное значение для этого навыка, и это объясняет одну из давних загадок памяти – почему она так часто нас подводит. Психолог Элизабет Лофтус завоевала признание в научной среде тем, что наглядно продемонстрировала – память по своим свойствам вовсе не похожа на видеопленку. Эксперименты Лофтус – из тех, которыми я не устаю восхищаться: они сравнительно просты, но тщательно продуманны. Результаты экспериментов даже получили широкое практическое применение в юридической психологии, повлияв на отношение в судах к свидетельским показаниям очевидцев при рассмотрении уголовных дел. Лофтус смогла внедрить в память испытуемых ложные воспоминания. И добилась этого не с помощью гипноза, а убеждением – испытуемые поверили, что помнят определенные события (которых на самом деле не было). Из бесед с родственниками Лофтус получала некоторую информацию о настоящих, имевших место событиях, а затем в разговоре с испытуемым о его прошлом убеждала его, что, например, в детстве он потерялся в торговом центре; поцеловал огромную лягушку; видел в Диснейленде Багза Банни. Последнее вполне могло случиться на самом деле, если бы не одно «но»: кролик Багз Банни – персонаж из мультфильмов студии «Уорнер Бразерс», он никак не мог оказаться среди персонажей студии «Дисней». Но наши воспоминания изменчивы. Не бывает так, чтобы они сохранялись в архивах памяти в неизменном виде, дожидаясь, пока мы их затребуем. Многолетний опыт говорит о том, что в момент сохранения впечатление изменяется. Если нам становятся известны новые сведения, впечатление снова принимает несколько иной вид; пытаясь разобраться в событиях, мы можем изменить его вновь. Память действует по принципу реконструкции. Причем, изменения происходят вовсе не по злому умыслу – сознание в этом не участвует. И хотя изменчивость впечатлений представляет проблему в плане надежности показаний очевидцев, благодаря ей мы способны воображать будущее.