Искаженный мир
Шрифт:
Молодой человек не желал задерживаться с начальством наедине дольше положенного.
— Тогда свободен.
Потеряв к собеседнику всякий интерес, Эванс сосредоточенным взглядом впился в экран компьютера.
Вновь зазвонил телефон.
— Да? — Грубовато ответил хозяин кабинета. — Снова ты? Ну что в этот раз?
Молодой человек спешно покинул помещение, не желая в первый же день попасть под горячую руку начальника.
Управлению Ковена по городу Полису скорее подошел бы статус памятника архитектуры, но не активно эксплуатируемого бюджетного учреждения. Монументальное
Кое–кто остроумно сравнивал управление и его своеобразное расположение с местом мистиков в стремительно развивающемся мире. Джеку нравилась метафоричность, но смысл был не по душе.
Необъятные колонны в вестибюле, широкие коридоры, высокие потолки и гигантские хрустальные люстры под ними, просторные залы. Молодой ковенант с момента, как переступил порог управления, не мог отделаться от чувства, будто он — лилипут в мире Гулливера.
Здание насчитывало шесть этажей. Согласно плану, который Ашер изучил, ожидая, когда Эванс соизволит его принять, первый занимали изолятор временного содержания, столовая, приемная, диспетчерская и допросные. После — отделы. Последний облюбовало высокое начальство.
Кабинеты Ашера, Эванса и прочих мистиков, что несли службу в отделе собственной безопасности, располагались на втором этаже, который центральная лестница делила на два крыла.
Рабочий день был в самом разгаре, и по коридорам, пропахшим мокрой одеждой, сосредоточенные, сновали ковенанты, хлопали двери офисов, где–то тихо играла музыка. Служебная рутина. На новенького внимания не обращали. Если он здесь, значит, имеет полное право. Система безопасности в управлении, как успел убедиться Ашер, была на высочайшем уровне.
Свой кабинет Джек обнаружил в левом крыле. На могучей дубовой двери уже красовалась новенькая лакированная табличка с информацией о владельце. Ашер вошел в офис.
В помещении ненавязчиво пахло чистящими средствами. Сателлиты–помощники, запрограммированные на уборку механизмы, свою работу знали, молодой ковенант не увидел ни пылинки.
Кабинет оказался просторным, с трехстворчатым, на полстены, окном, за которым бесновалась стихия, и невзрачной люстрой под потолком. Из мебели от предыдущего хозяина Ашеру в наследство достался лишь потертый рабочий стол и потрепанное офисное кресло. Либо вкус у предшественника был весьма посредственным, либо после того, как он покинул свою обитель, местные умельцы вернули помещению первозданный вид.
Зато служебные гаджеты — компьютер, стационарный телефон и небольшой планшет — выглядели, как только приобретенные. Тщательно изучив девайсы на наличие отпечатков пальцев, подозрительных пятен или повреждений, Джек с удовлетворением пришел к выводу, что является их первым владельцем.
Все лучшее — лучшим, он был прав.
А теперь — самое интересное. Молодой ковенант в предвкушении потер руки. С сомнением покосившись на издыхавшее кресло, Джек предпочел по–турецки усесться на выдраенный до блеска пол.
Интерьер.
Обстановка рабочего места — немаловажная часть служебных будней. Атмосфера, энергетика пространства должны способствовать реализации личностного потенциала, вдохновлять на новые свершения, соответствовать статусу
Следует ли ему окружить себя сдержанной роскошью консервативной классики? Или же холодными линиями и углами футуристического хай–тека? А, может, стоит подобрать дизайн на просторах всемирной паутины, перебрав мегабайты соответствующего контента?
Разумеется, нет. Воображение и чувства — единственное, что необходимо в этом деле.
Джек вздохнул, как перед глубоководным погружением. Барьер. Глаза ковенанта затянуло белесой дымкой. Ашер скинул пелену.
Физический мир поблек, явив ковенанту свой истинный лик.
Холст реальности с основанием из непроглядно–черного бархата времени был исписан бесконечным множеством узоров и плетений, фигур и точек, двумерных и объемных, кривых и прямых, сиял всеми цветами радуги, переливался и искрился, как лед под северным сиянием, обнажая самую истину и природу вещей и явлений. Изящные узоры и грубые шаблоны, этюды и эскизы, статичные и динамичные, органично сплетались в эпические полотна и легкие наброски, от головокружительного многообразия которых захватывало дух. В каждой, даже самой маленькой, точке — информация, в плетении — история, в картинах, образах и формах — суть, лишь жалкая часть которой представлена в физическом мире. Даже узор простого стула в фундаментальном плане был произведением искусства.
И среди всего этого непостижимого, безграничного, вечного и пугающе хрупкого великолепия он, способный менять действительность по собственному желанию. Потянуть за пару линий, развязать узел, по–другому изогнуть кривые — и можно поставить на дыбы пол в кабинете. Или одним махом стереть дюжину плетений — и вовсе не оставить и воспоминаний об этом здании.
Впервые сбросив пелену, Джек едва рассудка не лишился от исступленного восторга, граничащего с экстазом, шока, благоговения и страха. Самый запоминающийся момент его жизни.
Ковенант сосредоточился. Дабы не рассеивать внимание, ему следует сконцентрироваться лишь на единственном нужном плане. Выделить его по сравнению с остальными. Субстант, или материальный план — вот, что необходимо. Мебельный магазин для мистиков. Все, что можно потрогать в мире реальном, — здесь. Создавай или изменяй, твори и вытворяй. Но не забывай исправлять за собой.
Одним глазком заглянуть в Континуум. Изменить для себя ход времени. Лишь чуть замедлить, без фанатизма. Узоры здесь капризны, хрупки и непостоянны, и злоупотребление своими способностями чревато неприятными, порой, и летальными последствиями.
Джек творил. Упоенно, самозабвенно. Исчезали и появлялись фигуры и паттерны. Новые узоры, линии и связи вживлялись в узор Вселенной, старые стирались и преобразовывались. Холодный, трезвый расчет и беспечный, бесшабашный полет фантазии. Скальпель хирурга и кисть художника.
В реальности вещи и предметы, возникая из воздуха, повинуясь воле Ашера, в мгновения принимали форму, окрас и свойства, вставали на свои места, менялись.
Каждый созданный этюд как долгожданное дитя. Каждый шаг и действие выверено до мелочей. Эмоциональный барьер — спасительный якорь мистика в мире за гранью. Строгий самоконтроль, сдержанность, внимательность, последовательность и рассудительность. Халтурящий долго не живет.