Исключение из правила
Шрифт:
Впервые, женщина, собственно, ничего не сделавшая для того, чтобы привлечь его внимание, так его заинтересовала. Он сам не мог понять, что именно ему в ней понравилось. Внешность? Самособой. Ему, как и главному герою всемирно известного романа всегда нравился тициановский цвет волос. Непосредственность? Возможно. Но было что-то еще. Может, это было плодом его собственной фантазии, но ему показалось, что в ней есть какой-то скрытый нереализованный потенциал тепла и нежности… Пожалуй, он сам не отдавал себе отчета в том, что именно это так зацепило его в ее взгляде. Где-то в глубине ее глаз мерцал
Матвей быстро доехал до своего дома, располагавшегося на местной «Рублевке», поставил машину и вошел в дом. Он принял душ, поел и прошел в свой рабочий кабинет. Пока свежи были впечатления от сегодняшнего выезда на убийство, стоило немного поработать. Спустя несколько минут он настроился на нужный лад и с головой ушел в работу. Когда это было необходимо, Матвей Серебрянский виртуозно отключался от ненужных мыслей – работа превыше всего. Под впечатлением он наваял страниц шесть, но перечитывать не стал, решил сделать это утром, на свежую голову.
Матвей Андреевич Серебрянский, автор известных и очень популярных детективов, был также совладельцем компании «Авто–Кволити». Компанию они вместе с деловым партнером Клинеевым Игорем Семеновичем основали пять лет назад, а сейчас она являлась одним из наиболее динамично развивающихся дилеров в юго-западной части города.
Матвей действительно очень любил машины. Эта любовь родилась в ранней юности, и с годами только крепла. Пожалуй, человеку, который не интересовался авто и не сталкивался с этим сложным миром механики, электроники игидравлики было бы сложно понять Матвея. Но его этот мир увлек уже давно, к тому же, у него были все неотъемлемые качества для успешной работы в этой сфере – отличное знание технических характеристик, преимуществ и слабых сторон, правильный подход, крепкая хватка и предпринимательская жилка.
Уже лежа в постели и продолжая анализировать возвращение домой вместе с Ингой, он подумал, что если бы его спросили, о чем он будет разговаривать с понравившейся ему женщиной в первую встречу наедине, то он описал бы пару десятков вариантов, но ни в одной из версий он бы даже не предположил, что будет рассказывать ей о том, что работал бомбилой, а она будет цитировать профессора и рассказывать анекдоты про диалектический материализм.
***
Первым, с кем столкнулась Инга у входа в Академию, был следователь Доронин. Нельзя сказать, что он выглядел довольным, но настроение у него явно было лучше, чем накануне. Он почти вежливо поздоровался и даже пропустил Ингу вперед, придержав дверь. Заходя в свой кабинет, Инга краем глаза заметила, что Доронин зашел в приемную.
День потек своим чередом. Со Звонаревым Инга обсуждать вчерашний день не стала, опасаясь, что если начнет прокручивать в уме подробности, то потом не сможет работать. Звонарев тоже не лез к ней с расспросами. Они обсудили план совместных действий и приступили к их выполнению.
Ближе к обеду некоторые аналитические материалы о результатах научно-исследовательской и инновационной деятельности Академии были готовы,
– Павел Сергеевич… – Инга замялась, и с сомнением посмотрела на шефа.
– Я вас слушаю, – Звонарев поднял на Ингу глаза.
– А есть ли смысл класть документы в папку? Кто их будет смотреть? Ведь Изольда Викторовна…
– Инночка, это наша работа. Не сегодня, так завтра назначат исполняющего обязанности директора, а эти документы должны были быть готовы, как у нас говорится «на вчера». Пусть лежат в папке.
Инга ничего не ответила и вышла.
Аня сидела в своем вращающемся кресле и смотрела в окно. Услышав, что кто-то вошел, она развернулась, и на ее лице отразились признаки облегчения.
– Это ты? Привет.
– Привет, как ты?
– Да так себе. После вчерашних событий не могу прийти в себя. А ты как спала?
–Уснула поздно, но спала как младенец, хотя это и не делает мне чести, – мрачно призналась Инга, – у вас сегодня был следователь?
– Да, и у меня, и у Вишенской. Их интересует, когда я последний раз видела в кабинете Алиевой тигра. А что спрашивали у Светочки, не знаю – там было тихо за стенкой. Доронин только что ушел.
– А что с тигром? Это очень резонный вопрос, я сама сегодня об этом все утро думала. Ведь если он пропал раньше – это одно дело, а если вчера, то круг подозреваемых существенно сужается.
– Я не помню, был он или нет, – ответила Аня, отводя взгляд, – кстати, вчера ведь сюда приезжал ректор. Вечером, когда началась вся эта… катавасия. Судя по всему, никто про тигра не помнит, иначе этот вопрос мне бы уже сегодня не задавали.
– И Сапронов?
– Что Сапронов?
– Не помнит.
– Откуда я знаю?– вдруг взвилась Аня, – я же тебе говорю, сегодня у меня спрашивал об этом следователь. Значит, Сапронов тоже не видел. То есть, не помнит. Ты что, расследование затеяла, что ли? Мне тут уже расследования хватило по уши.
– Успокойся, ничего я не затеяла. Просто… все так складывается… Мне кажется, следователь ничего не выяснит. Люди не слишком склонны делиться с представителями закона. Такой уж у нас менталитет.
– Не выяснит – значит так и будет.
– Ань, ты что, не понимаешь? – Инга даже повысила голос, так ее возмутило поведение Ани, – среди нас ходит хладнокровный ублюдок, безжалостно лишивший жизни молодую женщину! Тебе все равно?!
– Мне не все равно, но ты же знаешь, какая она была. Здесь не было ни одного человека, который бы хорошо к ней относился.
– Это не повод убивать, Ань. Ты меня прям поражаешь.
– Извини… – Аня потерла виски пальцами, – я, действительно хочу, чтобы нашли эту сволочь, но эти допросы – это так мучительно.
– Это да, с этим трудно не согласиться. – Инга посмотрела на дверь, которая вела в кабинет Вишенской, – слушай, а что мне с документами делать? К тебе в папку класть?
– Занеси лучше Светлане Васильевне. Она, скорее всего, лучше знает, кто теперь будет и.о. Алиевой. Может, и она сама.
Инга тихонько постучала, и приоткрыла дверь. Вишенская сидела в своем кресле, поставив локти на стол и закрыв руками лицо.