Исключительно моя
Шрифт:
Позади открывается дверь, и мое сердце падает вниз. Не оборачиваюсь, мне страшно. Я даже не понимаю с чем связан этот страх, скажи описать, и двух слов бы не нашлось.
Каждый шаг отзывается ударом сердца. Из клубка мыслей выбивается одна — у меня сейчас будет секс с Никольским, с мужчиной, которого я едва знаю.
Удар! Еще удар!
Вадим подходит сзади вплотную, одна рука притягивает меня за талию, другая ложится на плечо. Нежно. Признаться я ожидала другого.
Он в одном полотенце, от прикосновения к его голому торсу,
Он аккуратно убирает мои волосы на одну сторону и проводит носом по шее вверх.
Мурашки. Задерживаю дыхание.
— Ты меня боишься? — хрипло раздается над самым ухом.
— Нет… Я не знаю, как это объяснить, не могу расслабиться…
— Попробуй не думать ни о чем, просто чувствуй, — все так же, почти шепчет он.
Спускается губами по скуле, обдавая горячим дыханием и стягивает с плеч верх халата. Движения выверенные и медленные, робкий трепет пробегает по коже, и я снова забываю дышать.
— Дыши, маленькая.
Вдыхаю глубоко, прикрываю глаза, его шепот проникает прямо под кожу, распускается по внутренностям и отзывается теплом в животе.
Вадим целует плечо, и снова неспеша скользит губами к шее, поднимается выше, всасывает мочку и протяжно выдыхает. А потом поворачивает к себе лицом, запускает пятерню в волосы и сминает мои губы. Врывается не резко, но с напором, проникая языком вглубь.
Голова идет кругом. Что это? Не бывает таких ощущений от поцелуя. Может на фоне стресса? Объятая необъяснимым, диким восторгом, я не только принимаю, но, так же жадно отвечаю, прикрываю глаза и ловлю волну наслаждения.
Когда Никольский отрывается от меня, его глаза горят желанием.
Его громкое дыхание на моих губах и подбородке, тепло его торса, эти темные, с поволокой глаза.
Мне горячо, жарко, ново.
Расслабляюсь, удивлена. Как эта сила и мощь может так нежно касаться, вызывать такие сладкие эмоции?
Он перемещает руку с головы на спину и стягивает халат до пояса. Скользящая по моей коже, рука обжигает и тонизирует. Она уже на пояснице, меня кроет неведомыми шелковыми волнами.
Он разглядывает мою грудь. Мне неловко и приятно одновременно. Его взгляд излучает восхищение.
— Безумно красивая. Если не рехнусь, то выживу, — говорит надсадно, похоть сквозит в каждом звуке.
Молча созерцаю пламя в глазах напротив, не нахожусь, что ответить, слишком много эмоций внутри меня.
А потом он склоняется и всасывает сосок.
— Мммм! — стону протяжно, закрываю глаза и выгибаюсь.
Восхитительно! Дрожу, но уже не от страха.
Он переключается на другую грудь, я скулю и зарываюсь ему в волосы. Чувствую его эрекцию, и сама от себя не ожидая, ощущаю желание.
Сильное, убийственное желание. Между ног становится пульсирующе-влажно. Что это? Боже!
Не успеваю понять, как мой халат оказывается у ног на полу, а полотенце Никольского приземляется
Снова целует, уже жестче, импульсивнее.
Отвечаю. Меня штормит, безумно хорошо. Он спускается на живот, чертя языком вензеля, наблюдая за моей реакцией. Рука блуждает от талии по бедрам и обратно.
Запрокидываю голову и блаженствую, мыча со сжатыми губами. Стараюсь негромко, но понимаю, что еще немного и перейду на громкие стоны. Каждая клеточка организма остро реагирует на мужчину рядом. Никогда ничего подобного не испытывала, я превращаюсь в комок вожделения.
Хочу его! — так ясно простреливает в мозгу.
Он считывает. Чуть шире раздвигает мои ноги, проводит ладонью по промежности, задевая большим пальцем клитор, отчего я дергаюсь и делаю резкий вздох, а потом медленно вводит в меня средний и указательный.
— Аааа! Господи, кайф! — наконец, отпускаю себя.
— Кайфуй, моя сладкая, — шепчет в висок, медленно вынимает пальцы и снова входит внутрь, растягивая стенки и, с каждым разом, проникая глубже.
Мощные волны возбуждения накрывают с головой, обвиваю руками его шею и отдаюсь ощущениям.
Уже не сдерживаюсь.
Громко отзываюсь на каждый толчок. На зажатый губами, сосок. На задетый, словно невзначай, клитор. Схожу с ума, впиваюсь ногтями в кожу его спины и, теряя яркость, несусь в горячую неизвестную бездну.
Как в тумане, Никольский ложится сверху, заполняет меня и начинает двигаться. Каждый толчок отдается сладкими спазмами в моем животе, заставляя кричать и с диким желанием двигаться навстречу.
Он набирает темп. Толчок. Еще толчок. Еще.
Теряю голову, она кружится. Звуки то теряются, то оживают.
В промежности собирается жар. Горю, стону, кричу.
Звуки Вадима похожи на утробный рык. От него веет жаром, страстью, темпераментом.
Толчки достигают максимальной скорости, Никольский на грани. Я вижу, слышу, чувствую — его лицо то и дело соприкасается с моим. Он над моим ухом. Его звук во мне, его тепло во мне, его вкус. Все смешалось. Я не принадлежу себе. Я сгораю, поднимаюсь выше, выше, выше.
А потом все тело бросает в дрожь, она нарастает, я теряю реальность и меня сотрясает ошеломительным по силе оргазмом. Вадим кончает следом мне на живот, и удовлетворенно, с протяжным хриплым звуком, падает головой на мою грудь.
Ловлю последние судороги. Проживаю свои ощущения — ничего и близко не испытывала с Костей. Полное, сладкое опустошение, невероятное и оглушающее.
Так и лежу с закрытыми глазами. Чувствую, как Вадим приподнимается и опираясь на локоть, рассматривает меня.
— Больше не страшно? — спрашивает он.
Улыбаюсь блаженной улыбкой.
— Нет, — говорю, не размыкая веки.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как в раю.
— Дай знать, когда вернешься на землю, — слышу по тону, что улыбается.