Исключительно моя
Шрифт:
Поскорее бы добраться до квартиры и прорыдаться. Может, станет хоть чуточку легче.
Но из сумки слышу звук смс. Достаю, Никольский. Открываю дрожащими, ледяными пальцами:
«Метрополь, номер триста двенадцать. В 9 у меня самолет».
— Отвезите меня в Метрополь, пожалуйста, — нервно прошу таксиста.
— В одну сторону?
— Да.
— Измените место назначения в приложении, — говорит он и поворачивает машину.
Холл прохожу на автомате, стуча каблуками по мрамору, дохожу до лифта, нажимаю кнопку и поднимаюсь. Тысячи
Выхожу на этаже, иду по коридору и не испытываю ничего, кроме эйфории от того, что нас разделяют секунды. Хоть камнями меня забросайте, а я хочу его, морально и физически. И плевать, что снова пришла к нему сама.
Стучу. Сердце отбивает бит, в груди разливается жар.
Вадим открывает дверь. Он только после душа, в одном полотенце. Делаю шаг, повисаю на его шее и впиваюсь в губы.
Одной рукой он захлопывает за мной дверь, быстрыми движениями снимает мое пальто, прижимает к себе до хруста и набрасывается с варварским безумием.
Со стоном спускается по шее, целует, кусает, проходится по собственным укусам языком.
Утопаю в ощущениях, перед глазами плывут цветные круги. Все внутренние процессы напоминают калейдоскоп, который посекундно меняет рисунок, в зависимости от того, как Вадим меня повернет.
Он поднимает и усаживает на комод, устраивается между моих ног и стягивает платье с плеч, вместе с лифчиком. Соски ноют в предвкушении, внизу живота закручивается спираль, я дико его хочу. Он втягивает ртом сосок, я вскрикиваю и выгибаюсь от удовольствия. Он отрывается, тяжело дыша, смотрит на меня, раскаленным до предела, взглядом.
— Бл*дь, Яна, это самоубийство! Я ж завтра буду подыхать, после этой ночи.
— Не ты один, если тебе от этого станет легче.
Вновь притягиваю его голову и ловлю его губы. Громко дышим, пожираем друг друга, сходим с ума.
Вадим спускает меня на пол, спешно расстегивает молнию на спине и снимает платье. Тянет меня к кровати и опрокидывает на спину. Резким движением срывает трусы и откидывает свое полотенце.
Наваливается сверху, снова терзает грудь, яростно, безрассудно, словно одержимый. Я стону, царапаю его спину, трепещу от его близости, приходя в дикое возбуждение.
Он вводит пальцы во влагалище и я, с громким стоном, впиваюсь ногтями ему в кожу.
— Вадик, Господи! Кайф!
— Как же я соскучился! Ян… Моя сладкая девочка, любимая… моя…
Он орудует пальцами и кусает меня за плечо.
— Мм, — сквозь блаженство, морщусь от боли, там точно останется синяк.
— Яна, если будет слишком, останови меня. У меня крышу рвет, могу переборщить, — говорит он, хриплым от страсти, голосом.
— Делай, что хочешь, — отвечаю в тон.
Я сама сейчас, словно дикое животное в период гона.
Он направляет член в промежность и врывается с рычанием, прикрыв от удовольствия глаза. Вторю ему страстным стоном. Внутри все горит огнем, неистово требуя разрядки.
Вадим
Тело помнит, откликается и ликует. Наши рваные, жгучие звуки наполняют комнату звенящим эхом похоти и сладострастия. Воспаряю к самым звездам, забываю обо всем на свете.
Чувствую подступающий оргазм, быстрее двигаюсь навстречу, и взрываюсь в ошеломляющем экстазе.
— Ааа! Ммм!
Вадим выходит и кончает мне на живот. Вытирает своим полотенцем, скинутым на пол, ложится рядом, приводя в норму дыхание, а потом нежно касается моих в губ, и утыкается в предплечье.
Блаженная тишина накрывает обоих.
— Я люблю тебя, Вадик, — говорю спустя несколько минут обоюдного отходняка.
Он молчит. Мы лежим в умиротворении, каждый в своих мыслях. Мне хочется, чтобы время остановилось и застыло здесь и сейчас. Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, не хочу выходить за пределы этого номера и возвращаться в свою повседневную реальность.
— У тебя кто-то был за это время? — нарушает тишину он.
— Нет… У меня пояс верности, с гравировкой «Никольский».
— Хм, — ухмыляется Вадим, ложится на спину и притягивает к себе, уложив на плечо.
— Я с ума сходил все эти месяцы, думал двинусь, особенно ночами. Ты меня просто катком в асфальт закатала, казалось выжить в таком режиме невозможно.
— Выжил?
— Выжил. И даже показалось, что смогу дышать полной грудью. Только теперь все полетело к хр*нам собачим. Не смогу. Ни дышать, ни забыть, ни простить себе, что отпустил тебя тогда. Поздно понял, что нужно было двигаться дальше, а меня все устраивало, как есть. Прости, малыш, я должен был тогда подумать за двоих. У тебя не хватило опыта и ресурсов, а я тогда решил, что для тебя так будет лучше.
— Для меня?
— Да. Ты достойна самого лучшего.
— И ты решил, что это лучшее должно случиться без тебя?
— Мне тогда показалось, что ты хочешь вырваться из этих отношений. Знаю, что любила, но не всегда чувства граничат со счастьем.
— Мои граничили. Я была счастлива. Просто тогда накопилось много…
— Скажи, если бы я тогда позвал замуж, ты бы осталась со мной?
Короткое замыкание. Изумление. Почему он решил это спросить?
— Да.
— А если сейчас позову, пойдешь?
Поднимаю голову, смотрю в глаза. Они смотрят с сомнением, а еще я вижу в них надежду.
— Пойду.
— Только я не поменяюсь. Я все так же тебя люблю, все так же ревную, и все так же бешусь, когда вижу на тебе даже чей-то взгляд. Сегодняшний вечер тому подтверждение. Ты готова бросить здесь все, уехать со мной и жить с моими запросами?
— Да.
— Я не разрешу тебе работать, Яна. Если только займешься частной практикой, и то несколько раз в неделю, не больше, чтобы мозги не заржавели. Моей жене не по статусу ходить на работу с восьми до пяти.