Искорка для ледяного дракона
Шрифт:
— Лучше бы не нашли! — всхлипнула я.
— Не говори глупостей, — села на постель Каррина. — Тогда бы ты замёрзла насмерть! И кому было бы лучше?
— Мне! Не хочу замуж за Суси! Лучше умереть! — я уже не сдерживала горьких слёз.
— Тише-тише! Никто тебя не заставит выйти за него, — улыбнулась Амелина. — Тем более что он уже женат.
От изумления я перестала всхлипывать и, широко распахнув глаза, оглядела подруг. Выглядели они не просто довольными, а торжествующими.
— Мадам Орельи
— Эпично! — закивала Каррина.
— Согласны ли вы, Линелия Орельи, выйти замуж за этого достопочтенного мужчину? — передразнила Милия дребезжащий голос пожилого светоча.
— Нет! Нет! — хором пропищали девочки, изображая напуганную директрису.
— Благословляю вас! — засмеялась раскрасневшаяся Амелина, не скрывая ехидства, и начертила в воздухе знак Светлой.
Я смотрела на девочек и не верила, что это правда.
— Вы шутите? Да?
— Ни капельки.
— Именно так и было, Элла.
— Жаль, что ты этого не видела.
— Но теперь она и он… будут управлять пансионом! — спохватилась я. — Совсем житья не станет нам.
— А вот и нет, — покачали головами подруги. — Новоиспечённую мадам Суси сняли с должности и… — Они заговорщицки переглянулись.
— Что? Не томите меня! Что происходит?
— Ревизия. Проверяющий заносит имущество пансиона в список и подсчитывает, сколько на нас потратили, а сколько мадам Орельи, ой, Суси, положила себе в карман.
Я не верила.
— А потом мы поедем в столицу! — мечтательно закатила глаза Амелия.
— Благодаря тебе. Умеешь ты, Элла, рассердить Дракона. Да так, что он не может тебя забыть. Ой, — Роделия прикрыла рот ладонью.
— Проболталась! — фыркнула Каррина.
— Я нечаянно!
Я не понимала, что происходит. А уж когда за спинами девочек распахнулась дверь, и вошла с подносом статная дама, на груди котором красовалась эмблема со ступкой, какие носят травницы, совсем растерялась. И больше оттого, что, кажется, я разговаривала с Драконом отнюдь не во сне!
Ох, что же он теперь обо мне думает?!
После ужина я переоделась в строгое, но невероятно красивое платье из голубой тонкой шерсти, которое будто бы шили именно для меня. Оглядела себя в ручном зеркальце и, убедившись, что выгляжу достойно, отправилась в кабинет бывшей директрисы.
Когда входила, приготовилась увидеть ревизора — эдакого старичка, который тщательно записывает каждую мелочь, задаёт каверзные вопросы, но увидела симпатичного молодого человека в сером сюртуке. Сидя за столом, он перебирал бумаги, всецело поглощённый работой.
— Присаживайтесь, — указал на стул. — Пару минут.
Я села и стала украдкой разглядывать его, отмечая
Вдруг в кабинете заискрился воздух, появилась сияющая арка, и из неё буквально выбежал запыхавшийся Шаллерэн, застёгивая на ходу сюртук.
— Пэрт, свободен, — рявкнул он так, что беднягу ревизора ветром сдуло из кабинета.
Я напряглась, решив, что Дракон не в духе, однако, когда мы остались одни, Шаллерэн искренне улыбнулся.
— Рад тебя видеть в здравии, Эллария! — сев за письменный стол, он пригладил непослушные серебристо-пепельные пряди, выбившиеся из собранного хвоста.
Его глаза, цвета пронзительной синевы, сегодня лучились мягкостью, заботой, как во сне. Невольно залюбовалась им.
— Я задержался. Прости.
Лёгкая естественная небрежность вкупе с роскошной озорной улыбкой придавали ему особенную притягательность. Сейчас он невероятно хорош собой, до рези в глазах и сладкой муки в сердце… Но не менее меня потрясли слова.
— Вы извиняетесь передо мной?
— Да, Эллария. Я умею признавать свои оплошности. Однако я намерен отчитать тебя за безрассудство. Как ты додумалась покинуть заведение ночью, раздетая, одна? Ещё немного, и я бы опоздал!
Под его грозовым взглядом мне стало ужасно стыдно. И тон Шаллерэна хоть и строгий, но в нём есть нотки сострадания. Именно они убедили меня, что я была действительно в беде.
— Как вы нашли меня?
— Ещё одна наша неслучайная встреча, — он откинулся на спинку кресла и, нахмурившись, покачал головой. — Эх, Эллария, Эллария. Так рисковать собой.
Вспомнив, что убежала в сорочке и панталонах, я готова была провалиться сквозь землю.
— Мне ужасно стыдно. Но я не могла остаться. Меня хотели выдать замуж.
— Я бы не позволил сделать этого! — глухо прорычал он, сузив потемневшие от гнева глаза.
— Разве вам есть дело до сироты, над которой вы постоянно потешаетесь, выставляете посмешищем, позорите?
— Я? — брови Шаллерэна удивлённо изогнулись, крылья носа сузились. — Позорю?
— Состязание с примой Олеаной было унизительным.
— Прости, Эллария. Сейчас бы я себе подобного не позволил. Однако замечу, что ты была неотразима! Не поверишь, но я так никогда не смеялся. И сразу проникся к тебе уважением. Ты же знала, что шокируешь напыщенных гостей, но как держались! Я искренне восхитился твоей дерзостью, смелостью, находчивостью… До сих пор так и вижу, как твой взор испуганный кроткой лани сменяется на возмущённый, гневный. Как запахло грозой…
— Я ужасно пою.
— Мне понравилось, — он приложил ладонь к груди. — Было душевно. И здорово. Я бы пожелал, чтобы ты спела ещё раз. Но уже без принуждения и шантажа. По своей воле.