Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек
Шрифт:
Анна Алексеевна жалела, что не успела попросить священника причастить умирающую сестру, и сидела, прислушиваясь к хрипению в груди больной и ожидая ее кончины. Но вот прибежал племянник Витя, едва переводя дух от быстрой ходьбы; он отдал тетке лекарство из аптеки и масло из часовни святого Пантелеимона. Вера породила надежду, и Анна Алексеевна торопливо взялась за целебное масло из часовни, отставив лекарство в сторону. С молитвой начала она натирать маслом всё тело больной и продолжала это около получаса, а дети всё молились. Вдруг больная открыла глаза и слабым голосом спросила:
– Какими это травами ты натираешь
– Это масло из лампады целителя Пантелеимона.
– А, вот что, я не знала.
И больная приподняла руку перекреститься.
Анна Алексеевна употребила на растирание всё принесенное масло, а затем одела больную теплым одеялом. Дети, утомленные слезами и усердной молитвой, скоро заснули на жестком диване, а тетка их сидела возле сестры, не спуская глаз с маленького образочка святого Пантелеимона, висевшего в головах больной. Анна Алексеевна уже не могла молиться, она только смотрела на образок, как смотрят на врача, в искусство которого верят и которому отдают больного в полное распоряжение. Прислушиваясь к дыханию сестры, она заметила, что та стала дышать ровнее и спокойнее. Так прошла вся ночь. Утром, часов в восемь, больная попросила переменить на ней белье, потому что была в сильном поту. Она сама села на постели, перекрестилась и попросила чаю. Обрадованная, Анна Алексеевна торопливо исполняла все ее требования. В десятом часу приехал доктор и, осторожно войдя, спросил, жива ли больная.
– Войдите к ней, ей лучше, – ответила Анна Алексеевна.
Он вошел и остановился, не веря своим глазам; взглянул на нетронутое лекарство и спросил:
– Чем вы лечили ее?
– Вот врач, – ответила Анна Алексеевна, указывая на образок святого Пантелеимона, – а вот и лекарство, – показала она на пузырек от масла.
Доктор осмотрел больную и воскликнул:
– Ну, сильна вера ваша! Это чудо Бог сотворил, иначе и предположить не могу. Вы знаете, что у Марьи Алексеевны был сильнейший дифтерит, и я не рассчитывал застать ее живой, а теперь этой болезни и следа нет. Я поторопился узнать о результате моего лекарства, а вы к нему и не прикасались.
– Простите, доктор, я была в таком отчаянии, что верила только в Божию помощь, и поэтому предпочла это масло вашему лекарству.
– Мы молились за маму, – сказала маленькая Катя, – вот Бог и исцелил ее. Скажите, доктор, всем больным, чтобы молились Богу и читали акафист святому Пантелеимону; ведь вы верите, что это он исцелил нашу маму?
– Верю, детки, верю, это первый случай за всё время моей практики. Я плохой христианин, но всё-таки советую: когда ваша мама совсем поправится, пойдите с ней и отслужите благодарственный молебен. Теперь я смело поздравляю вас, Марья Алексеевна, с быстрым выздоровлением; только один Бог мог вырвать вас из когтей смерти.
С этими словами доктор ушел, радостный и удивленный. Марья Алексеевна действительно скоро поправилась и жила еще несколько лет, а дети ее живы и здоровы и до сего времени.
Молитесь искренно
Из книги св. праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе»
С твердостью сердечною выговаривайте слова молитвы. Молясь вечером, не забудьте высказать в молитве к Духу Святому со всей искренностью и сокрушением сердца те грехи, в кои вы впали в прошедший день: несколько мгновений покаяния
Сиротинка Оля
(словацкая сказка)
В бедной деревушке злая есть старуха; у нее дочь Саша, падчерица Оля; Саша некрасива, злая как собака; Оля же пригожа и добра, как ангел. Невзлюбила злая мачеха девицу. Думает, как извести бедняжку. Посылает Олю в лес набрать фиалок – в зимнее ненастье, через злую вьюгу. Не посмела Оля мачехе перечить. Быстро натянула рваную шубенку и пошла по снегу, слезы утирая.
Долго шла… Вдруг Оле на горе высокой пламя показалось, думает: «Погреюсь». Подошла и видит вкруг костра большого, на гранитных камнях, великанов-братьев. Три как лунь седые, три – не очень стары, три – что спелый колос, три – весны моложе. Всех двенадцать было, месяцами звались; батюшкой родимым год им приходился. К ним подходит Оля, кланяется в пояс и, дрожа от страха, речь такую держит:
– Люди-братья! В поле непогода, вьюга; у меня от стужи в жилах кровь застыла. У огня тепло вам, дайте отогреться бедной сиротинке. Ручки коченеют.
– Что ж, погрейся, – молвил Оле самый старший, – только как, скажи нам, в поле ты попала?
– Я ищу фиалок, – отвечала Оля.
– Где же ты найдешь их? На снегу? Под снегом?
– И сама не знаю… Только без цветов мне к матушке с сестрицей воротиться страшно. Наказали строго принести фиалок; изобьют, измучат, коль ни с чем вернуся…
– Жаль тебя, – ей молвил властелин метелей. – Ну да не печалься, мы тебе поможем… Брат мой Март, – сказал он, – властвуй над природой, – и с поклоном отдал посох брату Марту.
Тот костра три раза посохом коснулся… Пламя разгорелось и согрело воздух. Снег стал быстро таять, показалась зелень, на деревьях старых почки развернулись, в травке под кустами зацвели фиалки… Оля видит чудо и себе не верит.
– Ну, моя малютка, рви скорей цветочки, рви, не то завянут, – молвил ей Март месяц.
Нарвала и, братьям в пояс поклонившись, весело в деревню из поля вернулась.
– Что, нашла фиалки? – молвила старуха.
– Да, я под кустами нарвала их, мама.
– То-то, под кустами… Что ж стоишь ты? Саше их снеси скорее.
Та – хоть бы спасибо, хоть бы подивилась: как эти фиалки, что нарв'aла Оля, расцвели зимою?
На другое утро мачеха проснулась, сладко потянулась – и послала Олю в лес за земляникой. Оля не посмела мачехе перечить. Вновь пошла бедняжка в лес сквозь злую стужу. И на том же месте снова повстречала братьев-великанов. Братья усадили Олю меж собою. Спрашивает старший, с белой бородою, что она сегодня средь сугробов ищет?
– Мать опять велела набрать земляники, – отвечает Оля, а при этом слезы так из глаз и льются…
Стало жаль малютку Январю седому; он передает свой посох брату Июню. Посохом взмахнул тот над костром трескучим, пламя поднялося – снег тотчас растаял, луг зазеленелся, листья распустились. Трелью соловьиной роща огласилась; хлеб в озимом поле морем всколыхнулся. Около, на кочках, влажным мхом покрытых, свой раскрыли венчик белые цветочки. Лепестки со стеблей в тот же миг опали; наливаясь соком, зрела земляника. Оля видит чудо и себе не верит, а Июнь ей тихо: