Искра. Небывалое
Шрифт:
– Мы даже решили назвать нашу компанию в честь чилийского вулкана. Акамарачи – это священное индейское место.
– Мы верили, что это принесет нам удачу.
– Потом мы приехали сюда и сняли офис на окраине города. Кстати, в том самом районе, где ты жила раньше. Там же, в офисе, мы и спали. У нас был один ноутбук на двоих. Потом мы наняли в помощь двух студентов. Иногда ночами мы грузили вагоны, чтобы заработать им на зарплату и на аренду.
– Это он уже шутит.
– Да. На самом деле Август писал дипломные на заказ. А я торговал всякой лабудой по интернету.
– Было весело. Мы постоянно оббивали
– Через два года мы сняли один этаж в нашем бизнес-центре. Потом еще один. И еще. Август совсем сдвинулся на почве работы.
– А Кир решил компенсировать то, чего недобрал в юности, и ломанулся гулять по кабакам и клубам.
– Ну... это уже другая история.
– Да, пожалуй, это уже не про то, как мы начинали, а про то, как закончили.
– Ага.
Искра поставила свой стакан на край тумбочки. В бутылке шампанского оставалось буквально две капли – его явно не хватит им всем троим. Это показалось ей дурным знаком. Хотя, наверное, всё правильно. Ведь так и должно быть, так принято – в конце остаются только двое. И сегодня вечером она начала подозревать, что, возможно, именно она тут лишняя.
Она попрощалась с Киром как можно нежней, отмахнулась от предложения Августа подвезти и вышла, на ходу одеваясь. Ей нужно было подумать о многом.
Глава 31
«Я буду с тобой откровенна.
Ты всегда смотришь на меня так, словно видишь насквозь и знаешь мои мысли. Что ж, ну так почему бы не произнести это вслух? И я это делаю: набирая эти слова, я произношу их вслух – медленно и четко: мне нужны вы оба.
Нет, мои чувства к вам не одинаковы. Вы для меня как день и ночь.
Он – мой день. Светлый, ясный, пронизанный светом. Теплый поначалу и очень жаркий, когда распалится. С ним легко, с ним я буду жить. Ведь большинство людей живут днем. И даже те, кто ведут ночную жизнь, рано или поздно переходят на дневное время, чтобы остепениться, чтобы жить спокойно, размеренно и не сойти с ума.
Ты – для меня ночь. Ты темен и непонятен. По твоему миру я брожу наощупь, вечно рискуя провалиться в какую-нибудь бездну. Это заводит, признаю. Но жить с этим постоянно невозможно.
И поэтому я выбрала день. Сегодня я жду его, он мне нужен, как никогда. Я к этому готова. Я не буду описывать тебе ни свой внешний вид, ни обстановку, ни вкус вина в бокале. Я только напишу о том, что чувствую внутри. Ведь это интересует тебя больше всего: мои винтики и пружинки, то, как они работают и от чего это зависит. Так вот, мне хорошо, мне спокойно. С ним я могу чувствовать себя слабой. Ты удивишься, но многим сильным женщинам порой хочется побыть слабыми.
Я не гарантирую, что мы с ним будем вместе. Я не знаю, как все сложится. Но я хочу хотя бы попытаться. И если мне будет с ним хорошо, хотя бы наполовину от того, как это было на Байкале, то я останусь с ним. Но это зависит не только от меня. Он тоже может решить иначе. И я не очень этому удивлюсь. Ты все еще дорог ему. Вы были вместе очень долго. Ты его знаешь лучше. Я не скоро это наверстаю.
Это подло – писать такое, я знаю. Даже для такого адресата, как ты. И поэтому я не отправлю это письмо. Но я это произнесла. Потому что это – часть меня. И я от этого уже никогда не избавлюсь полностью.
Спокойной тебе ночи».
***
Он вошел в ее дом бесшумно. Оставив верхнюю одежду в прихожей, он прокрался на кухню, на тихое жужжание процессора, и остановился на пороге, чтобы исподтишка в очередной раз ее рассмотреть.
Она сидела на стуле, боком к нему. Голубоватый свет монитора подсвечивал кончик ее носа, ресницы и губы. Она поджала ноги под себя, должно быть, озябнув в своей тонкой кофте, скорее кружевной, чем вязаной. У нее были красиво растрепаны волосы – немного приподняты у лба. Должно быть, она только что запускала в них пальцы, она часто так делала, когда волновалась. Возле ее руки, покоящейся на клавиатуре, стоял бокал красного вина. В нем теплились шестиугольные огоньки – далекие отражения пламени свечей из комнаты напротив. Там все было приготовлено к его приходу. Но она ждала его здесь.
– Эй... – позвал он негромко, - ты в курсе, что у тебя дверь не заперта?
Она повернулась с легкой улыбкой на губах.
– С тобой мне ничего не страшно, пусть будет хоть нараспашку.
Он приблизился и встал над нею, провел тыльной стороной ладони по ее лицу – ее щеки пылали – то ли от вина, то ли от его присутствия. А может, от собственных мыслей.
Искра старалась не закрывать глаза ни на секунду, борясь с дурманом предвкушения, охватившим её. Ей совсем не нужно было видеть что-то иное, то, что было спрятано в ночной темноте, она хотела смотреть и чувствовать только его.
Он был в свежей белой рубашке и в тонких брюках – должно быть, он не спешил ехать сразу к ней из больницы, а сначала заехал домой. В пробившихся «ежиком» волосах поблескивали капли - он был только что из душа. Издеватель... да она бы приняла его даже в больничной пижаме, насквозь пропахшего кровью и спиртом. Но все-таки... спасибо, что он такой.
Его руки опустились ей на плечи, провели по ним, захватив с собой ткань кружевной накидки – и та, скользнув по ее телу, оказалась где-то на полу. Больше снимать было нечего – она не стала изощряться ни кружевными чулками, ни кокетливыми комбинациями – и это было правильно: на эти игры у них еще будет много времени. А сейчас... Он обхватил ее руками и поднял, словно что-то невесомое, понес. Признаться, он едва сдерживался, чтобы не начать спешить и делать неловкие движения, как какой-то подросток.