Искривленное пространство (сборник)
Шрифт:
Ланетта послушно нажала розовую клавишу, и изображение на экране исчезло.
— Дай мне еще бокал инканского.
Биокибер Ланетта, профессионально улыбаясь, наполнила бокал.
— Как настроение? — спросил Камчуг непринужденно.
Она не привыкла видеть его таким. Научный консультант профессора Тихона Раста всегда оставался для нее образцом сдержанности и солидности.
— Благодарю. Ты сегодня такой веселый, как никогда.
На лице Камчуга родилась улыбка. Он сделал небольшой глоток.
— Что в мире новенького? Я всю неделю не выходил из лаборатории.
— Новенького?
— Да,
— Вчера я слышала, что пропал старый Пелун.
— Тот, что из центральной селекторной?
— Да. Болтали, что его поймали те… — Она указала пальцем вверх. — Ну, из Двенадцатого антимира, и разобрали его на запчасти.
— Какие глупости, Ланетта! — презрительно поморщился Камчуг. — Антимиры… запчасти. Видать, опять напился боро и отсыпается, старый плут.
— Не знаю… так, краем уха слышала.
Камчуг залпом допил инканское, похлопал Ланетту по плечу.
— Сегодня чудесный денек, не правда ли?
— Сегодня ты очень странный… Что вы хотите? — спросила она человека, который подошел только что.
— Бокал эклектона и пирожное.
— Напиток, не достойный кибера, — громко рассмеялся Камчуг.
— А я не кибер, — тихо, но с раздражением ответил человек.
— Вот как, — удивился Камчуг. — Вы работаете в Центре? Я вас впервые вижу.
— Я вас — тоже. — Человек устало отхлебнул голубой напиток из бокала.
Ланетта наклонилась к Камчугу и испуганно прошептала:
— Что с тобой? Это же Антон Верес, заместитель заведующего лаборатории сердечных исследований.
— Вот как! — пренебрежительно взглянул на человека.
Камчуг и сам чувствовал, что его поведение недостаточно синхронизированно с импульсами центрального директа, но это его мало тревожило. Своему поведению он находил оправдание, казавшееся ему настолько весомым, что удивлялся — почему он не кричит на весь мир о тайне, которая открылась ему?
Камчуг неделю не выходил из лаборатории. Тихон Раст потребовал срочно обработать результаты эксперимента с новыми культурами алоренальных структур.
И вот сегодня, всего час назад… Камчуг хорошо запомнил это мгновение. Только он нажал регистр «фильтр дельта-ритма», не успев еще взглянуть на экран магнитомонитора, чтобы просмотреть записи датчиков, как пришло озарение. Поначалу он не мог ничего понять. Почувствовал лишь приятную истому, потом — радостное возбуждение. И вдруг понял, что он постиг великую тайну бытия. А может — тайну бессмертия? Те несколько слов, несколько формул, несколько многозначительных предположений, к которым столетиями стремились отдельные гении и целые исследовательские Центры, которым посвятил свою жизнь прославленный Николиан Бер, — известны сейчас только ему, биокиберу Камчугу. 7982 рабочих часа своей жизни посвятил биокибер Камчуг проблемам биологического долголетия — отдавал свои руки и знания бесконечным экспериментам профессора Тихона Раста, днями просиживал в информационных теленакопителях. И вот сегодня, как благодарность за усердие — его осенило.
— Предлагаю по стакану «Дипломата». — Оставьте меня.
— У вас неприятности или вы просто родились занудой?
Антон
— Кто вы такой?
— Камчуг. Научный консультант Тихона Раста. Странно, что вы меня еще не знаете.
— Я не кибер, чтобы знать все. — Вот как! В вашем голосе не слышно уважения к киберам. А они, пожалуй, заслуживают его.
— Заслуживают, — равнодушно повторил Верес — Что вам от меня угодно?
— Ничего. Просто терпеть не могу кислые физиономии.
— Камчуг, что с тобой?! — истерично воскликнула Ланетта.
Кибер победно ухмылялся.
— Час тому назад я разгадал секрет бессмертия, Ланетта. Налей мне еще бокальчик.
Если бы Камчуг с самого начала был посдержанней и вел себя солиднее, его заявление не произвело бы такого впечатления. Нахальство вроде бы оправдывалось этим и потому усилило значение только что сказанных им слов. Во взгляде Камчуга было столько безумного блеска, радости, неподдельного торжества, что сказанное им показалось и Вересу и Ланетте откровением.
— Да-да, вы не ослышались.
Долго смотрели друг на друга.
— Так рассказывайте, — не удержался Антон Верес. — Вы убеждены, что проблема разрешена полностью?
— Абсолютно. Наш Центр можно разогнать, — радостно рассмеялся Камчуг. — Наша объединенная деятельность утратила свою целесообразность. Что такое проблема долголетия, если открыт секрет бессмертия?
— В чем ключ к пониманию этой проблемы? — Верес пришел в себя и уже без волнения в голосе спросил, солидно, как ученый ученого.
Камчуг тоже посерьезнел.
— Все оказалось элементарно просто. Определенный пересмотр законов Бакса…
— Вы можете уже высказать свою мысль в конкретных формулировках? — нетерпеливо оборвал его Верес.
— Да, безусловно, — обиженно сказал Камчуг, а потом воскликнул:
— Я неделю трудился в лаборатории. Я работал. И я открыл эту тайну Вселенной!!!
— Простите, — спокойно произнес Верес. — Рассказывайте.
— Определенный пересмотр законов Бакса. Слушайте. Материя вечна. Но не вечны клетки, молекулы и все сообщества, которые ее образуют. Почему так? — спросил сам себя и тут же важно ответил: — Они не вечны потому, что седьмая коррелятивная алель постоянно воспроизводит фактор кадарин. В этом и состоит основная функция седьмой коррелятивной алели. Если выделить ее из состава клеток, они будут жить вечно, постоянно находя новые резервы в продукции тыловых субстратов. Клетка и организм смогут самообновляться вечно.
— Позвольте, но так называемая седьмая коррелятивная алель существует лишь в нашем воображении, гипотетично. Как вы можете утверждать… Как ее можно выделить, изъять из состава клеток?
— Вы не можете, а я могу, — усмехнулся Камчуг. — Я неделю не выходил из лаборатории! — снова закричал он на все кафе. — Работал! А вы тут опрокидываете в глотки эклектоны и боро! А я рабо-ота-ал! Если продуцировать вокруг клетки или всего организма гравитационное поле выше 27 геров, седьмая коррелятивная алель распадается на элементарные составляющие и выводится ренальными структурами.