Искры между нами

Дюжева Маргарита

Эх, и зацепили тогда ее эти слова! Одно дело – в подростковом возрасте самой нос воротить, и считать, что с этим придурком ничего общего быть не может. И совсем другое – когда он, превратившись в шикарного парня, сам озвучивает такие же мысли, да еще и смеется над нелепостью такого расклада. А потом еще довешивает, что даже если бы она была последней девушкой на земле, у него бы ничего не шелохнулось. И все это с улыбкой, без желания обидеть или зацепить, как раньше. Просто констатация факта, никакой игры.

Тогда Алене с трудом удалось

скрыть обиду. Полночи она ревела, уткнувшись в подушку, а на утро встала с четкой целью: она выйдет замуж за Егора.

Точка.

– Не переживай, Аленка, мы его на место поставим, – улыбаясь, подбадривала подруга, – мигом объясним, что такое убожество может катиться на все четыре стороны…

Дура! Это ее Антон – убожество. Очкарик интеллигентный. А Егор… Егор – это Егор. И они точно поженятся, и вовсе не потому что об этом мечтали их родители.

– …Когда он приезжает? – Никитина никак не могла заткнуться, еще больше распаляя внутреннее раздражение.

– В эту пятницу, – брюнетка выпустила тоненькую струйку дыма.

В пятницу! Наконец-то. Извелась уже вся. Измучилась.

– У вас, наверное, ужин семейный планируется в честь его возвращения?

– Наверное.

– Пойдешь?

– Нет, плевать я хотела на все эти ужины. Только время не пойми на что тратить, – фыркнула Алена, снова отводя глаза.

Она привыкла все скрывать и никому даже не заикалась о том, насколько изменилось ее отношение к Егору.

– Суровая ты, – протянула Дашуля, – неужели настолько не любишь его?

– Терпеть не могу! – резко ответила, отбрасывая в сторону тлеющую сигарету. – И вообще, хватит об этом. И так тошно!

– Хорошо. Ты, главное, не переживай, все образуется.

Конечно, образуется! Магницкий вернется и никуда от нее не денется. Уж она-то его встретит во всеоружии. А если вдруг возникнут сложности с его приручением, то прибегнет к помощи родителей. Они же хотели этой свадьбы? Хотели. Вот пусть и устраивают счастье единственной дочери.

Глава 1

– Ну как тебе? – я покружилась вокруг своей оси и с игривой улыбкой посмотрела на парня, ожидая как минимум восторженных взглядов и ворох комплиментов. Однако вместо этого Тихонов подошел ближе и бесцеремонно дернул кверху ворот блузки:

– Я настаиваю, что бы ты переоделась, – он продолжал дергать бедный вырез, одновременно с этим пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу, – вообще никуда не годится!

– Антон, может, хватит?! – голос дрожал от негодования, несмотря на то, что пыталась удержать синтетическую улыбку на губах. Кое-как отпихнула от себя его руки: – Прекрати. Ты с ума сошел?!

– Я сошел с ума? – раздраженно переспросил он. – Ты себя в зеркало видела?

Нет, это просто уму непостижимо! Он ненормальный!

– Видела! – с вызовом, глядя ему в глаза.

– И как? Считаешь, что все нормально? – снова попытка подтянуть ткань выше.

– Да, – звонко шлепнула его по руке.

–

Мне так не кажется!

Я отошла от него на пару шагов, сдавлено выдохнула и миролюбиво произнесла:

– Антош, я не понимаю, чего ты взъелся?

На мне синяя юбка-карандаш и блузка в тон. На пуговках, почти классического кроя. Только кружевные вставки на плечах делали ее стиль более фривольным. По-моему, достаточно целомудренно, но Тихонову не нравилось. Как всегда. Порой казалось, он был бы счастлив, если бы я ходила в темной парандже, опустив глаза в пол, а еще лучше если бы сидела дома, и никуда не высовывалась, по первому зову принося ему тапочки или чай.

Нет, мой милый, так не будет.

– Переодевайся! – прозвучало категоричное требование. Приказ в чистом виде. – Иначе мы никуда не идем.

Дернулась как от пощечины. Его ревность, его желание контролировать каждый мой шаг и держать взаперти угнетали. Может, пора заканчивать с этим?

Неприятный укол куда-то в живот. Может, пора, а, может, и нет… Я же люблю его? Или любила? Или нет? Уже не знаю. Наши отношения давно похожи на балансирование на самом краю пропасти – один неосторожный шаг и разобьешься в дребезги.

– И что? – уперла руки в бока и выжидающе посмотрела на этого тирана, – Останемся дома?

– По-моему, неплохой вариант для спокойного вечера, – прозвучало с таким одобрением, что меня даже передернуло.

– Конечно, – в голосе ирония, которую не удалось скрыть, – отличный вариант. Ты даже представить себе не можешь, как я люблю смотреть на твою спину, когда ты сидишь за компьютером. А как радуется сердце, когда ты на своем танке одерживаешь лихую победу, – ядовито прошлась по его любви к компьютерным играм, – ты прав, лучше этого просто быть ничего не может. Остаемся. Однозначно.

Уловив в моих словах неприкрытый сарказм, он недовольно нахмурился и посмотрел строго, будто учитель на нерадивую школьницу. Я не отвернулась, не отвела взгляд, продолжала стоять и улыбаться широкой, восторженной и насквозь фальшивой улыбкой.

Тогда Антон с видом великомученика ответил:

– Хорошо. Идем, куда хочешь. Но только при одном условии – ты переодеваешься. Скромнее надо быть! Никаких вырезов до самой груди! Поняла меня?!

Уже открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, но в последний момент проглотила колкие слова и растеклась в ласковой улыбке:

– Хорошо, Антош, – подошла ближе и игриво поцеловала его в губы, – сейчас переоденусь. Давай не будем ругаться.

Антон, уверовав в свою победу, с тихим стоном притянул к себе и ответил на поцелуй. Провел руками по спине, опустился на талию, сжал ягодицы…

Тут раздалось глухое утробное то ли ворчание, то ли рычание.

– Я куплю кошачьей отравы, – выдохнул мне в губы Антон.

– Сам будешь ее есть, большой ложкой, – парировала я, отступая в сторону.

– Это исчадие ада! Меня пробивает холодный пот, и волосы на руках дыбом встают, когда вижу ее!