Искры на воде (сборник)

Архипов Вячеслав

Шалгу ещё с утра приготовил тёсла и остальной инструмент, осмотрел дерево, приготовленное для лодки. Вторую половину дня Шалгу сидел и настраивался на работу. Потом мысли улетели в прошлое, разбередили душу старика, таким мыслям только дай волю, они вывернут душу наизнанку. Вспоминается разное: плохое и хорошее, но память упорно тянется к счастливым минутам прошлой жизни. Бывало и тяжело, порой голодали, но нечасто приходилось есть толчёную еловую кору с порсой, порошком из сушёной рыбы, обычно хватало мяса и юколы до нового сезона. Так стоит ли сейчас думать об этом? Только два года помнит Шалгу, когда не было еды, и то это было давно.

Хорошие охотники всегда были в роду у Шалгу, умели добыть лося и дикого оленя и по мелкому снегу, и по глубокому, и по насту. Было чем порадовать живот длинными зимними вечерами. А когда все сыты, то можно и послушать разные истории, покуривая трубку. В чуме тепло, только

вьюга подвывает за пологом, раскачивая сосны за макушки да сбрасывая шапки снега с еловых лап. Сам Шалгу один далеко не ходит за добычей, ноги стали подводить, не может старик угнаться за своими сыновьями. Старший, Чалык, уже имеет свой чум, у него есть жена и двое маленьких сыновей. Они ещё цепляются за материну юбку — вырастут. У Чалыка есть время ждать. Он ещё полон силы. Неплохой охотник из него получился, много добывает белки и соболя. И мясо, добытое им, всегда варится в котле. Его жена Кутега из рода карагасов (тофы) привезена из верховьев Бирюсы четыре года назад. Хорошая невестка. Всегда лучший кусок мяса получает Шалгу. На следующее лето надо выбрать жену для Нюнняма. Всю зиму младший сын будет охотиться, чтобы приготовить хорошие подарки невесте и её родственникам. Шалгу хочет и вторую невестку взять из рода карагасов. Хорошие жёны выходят из этого рода, умеют всё делать, даже охотиться научены, не пропадут с ними мужья и дети. Старик уже расспрашивал знакомых чёрных асов (тофов), в какой чум прийти с подарками, где есть лучшие невесты. Только бы охота была удачной, а с хорошими подарками в любом чуме будут рады встретить: не выбросят подарки, не перевернут котёл. Подарки для невесты принято дарить в котле, если не перевернули хозяева котёл, значит, готовы принять и жениха.

— Нюнням, — сказал старик младшему сыну, — будешь помогать лодку делать.

— Хорошо. — Нюнням никогда не задавал лишних вопросов и говорил совсем мало. Больше слушал и смотрел, пытаясь всё запомнить. Он был выше отца, лицом в красавицу-мать, удачей и ловкостью в Шалгу. Нюнням был предметом незаметных девичьих взглядов и в стойбище, и в Пеленгутах, но не замечал их. Ходил Нюнням всегда в сопровождении своей собаки. Четыре года он растил Чура, так звали кобеля, таскал его за собой по лесу, брал на рыбалку. Все охотничьи инстинкты со временем проснулись в собаке. Чур слушался только своего хозяина, даже старик Шалгу не мог заставить кобеля подчиниться себе, как всех остальных собак. Чур был выше своих сородичей, чёрный, с жёлтой подпалиной на широкой груди. Свою силу он давно показал всей своре и верховодил всеми собаками в стойбище. В драках не участвовал, но выходил из послушания и бегал со всеми кобелями в очередной собачьей свадьбе. Природа брала своё. Кобель был из редких охотничьих собак, работавших и по зверю, и по птице. Одинаково хорошо облаивал белку и брал соболя, гонял косуль, держал сохатого и медведя, доставал сбитую утку из воды, облаивал глухаря. Своим собачьим чутьём он всегда знал, что надо делать на охоте: никогда не ждал команд, просто делал своё дело — и всё, жил охотой.

Два года назад отец сделал младшему сыну большой подарок — специально для него склеил лук. Радости не было предела. Не каждый охотник был достоин такого подарка, а он, совсем ещё мальчишка, имел настоящее охотничье сокровище. Нюнням спал с луком в обнимку.

— Не опозорь меня, — сказал отец, подавая оружие.

Прочные крепкие стрелы, выструганные из берёзы, всегда находили цель, словно лук сам высматривал добычу. В первый же день к вечеру Нюнням принёс домой козу. Когда Чур вдруг сорвался с места и исчез в кустах, молодой охотник затаился у огромной сосны. Он приготовил лук и стал вслушиваться в однообразные звуки леса. Вдруг где-то далеко раздался звонкий лай Чура. Вместе с собачьим лаем, быстро приближавшимся к охотнику, раздавался и треск сучьев. Коза выскочила на полянку перед охотником, лук хлопнул тетивой, стрела пронзила шею добыче. По инерции коза сделала ещё несколько прыжков и рухнула. Нож доделал дело. Вечером в стойбище было весело. Вырос охотник, вырос кормилец и добытчик. Охотнику вручили лучший кусок мяса в знак признания, Чур тоже получил свою долю.

Длинный летний день подходил к концу. Шалгу и Нюнням сидели на бревне и разглядывали результат своего труда. Перед ними лежала ещё не лодка, но уже и не бревно, которое они начали обрабатывать с восходом солнца. С первыми лучами Шалгу вытащил из сумки своего божка, что-то пошептал, спрятал его и взялся за тёсла. Нюнням выдалбливал середину, а Шалгу делал форму будущей ветки. К концу дня всё лишнее было отсечено, осталось только развести лодку, сделать её широкой. Затем надо будет поставить шпангоуты, сделать сиденья, просмолить, и лодка вызреет, словно кедровая шишка осенью, — можно пробовать её на воде. Целый день вокруг лодки на небольшом расстоянии

сидели любопытные и наблюдали за работой, надеясь выведать секреты старика. Некоторые мастера не любят, когда за ними наблюдают, прогоняют всех, но Шалгу скрывать нечего. Есть глаза — смотри. Не всё, что увидишь, можно сделать, да и секретов особых нет. Нужен острый глаз, твёрдая рука и много терпения. Одно неловкое движение — и можно всё испортить безвозвратно. Лодка получается тонкая и случайно прорубить насквозь можно очень просто. Шалгу сам заканчивал последнюю выборку. Знал, что Нюнням не испортит дело, но хотелось показать своё искусство. Отец с сыном раскурили трубки и, довольные выполненной работой, пускали дым и щурились от удовольствия. Любопытные подходили к лодке, смотрели, трогали руками, пробовали на вес и восторженно галдели. Пришёл и охотник, заказавший ветку. Осмотрев лодку, подошёл и молча присел рядом с мастером. В глазах теплела улыбка.

— Завтра приходи, будешь смотреть. Воду опробуем через день, — сказал Шалгу, не поворачивая головы.

Охотник кивнул и ушёл. Разошлись все по своим чумам, только Шалгу с сыном ещё сидели возле лодки.

— Пора готовить подарки, — сказал старик. — Много белок ловить. Хорошую невестку буду искать. Богатые подарки надо готовить.

Нюнням сразу всё понял, раскраснелись его смуглые щёки. Но он ничего не ответил, словно и не слышал слов отца. Шалгу поднялся и медленно побрёл к чуму. Большую работу сделал мастер, устал, но не показывал вида.

Много повидал старик, всё чаще стал задумываться о прошлой жизни, подводил какие-то итоги. Жизнь катилась ближе к вечеру, и хотелось достойно встретить закат. Осталось женить младшего сына, и он будет готов встретиться с Есь. Всё чаще всматривался в небо Шалгу, пытаясь поймать взгляд повелителя неба. Он точно знал, что бог Есь уже посматривает в сторону старика, хотя ещё и не зовёт его. Жену Шалгу забрала к себе злая Хоседэм. Пять лет уже прошло. Старуха на лодке переплывала на другой берег пособирать луковиц сараны, топляк, едва видневшийся из воды, опрокинул лодку. Чннга ударилась головой о дерево, и Хоседэм утащила её на дно. Похоронили Чннгу на высоком берегу Туманшета. С тех пор старик стал понемногу сдавать, хотя крепился и старался выглядеть бодрым.

Утром Шалгу с сыном разложили длинный костёр, на котором можно было полностью прогревать лодку. Ждали, пока нагорят угли. Лодку лучше прогревать на углях, тепло равномерно расслабляет влажную податливую древесину. Прогретую лодку клинышками начинают разворачивать, с каждым разом увеличивая длину клиньев, снова и снова прогревая лодку. Чем медленнее разводить дерево, тем меньше возможности порвать борта. Зрителей вокруг было ещё больше, нечасто можно увидеть, как из куска дерева рождается лодка. Люди сидели молча, если и восхищались, то делали это бесшумно, не мешая мастерам. Нюнням и помогал отцу, и что-то делал самостоятельно. Шалгу удивлённо поглядывал на сына, но молчал, не мешал, видел, что сын делает всё правильно. «Хороший мастер будет, — думал старик. — Всё правильно видит. Острый глаз у Нюнняма. Хороший охотник, хороший мастер. Есть кому передать секреты».

К вечеру лодка была готова. Всё, что надо, стояло на месте. В последний раз её прогрели, чтобы все натянутые места ослабли, приняли форму. Лодка получилась ладной. Осталось просмолить, и можно спускать на воду. Завтра день уйдёт на последние доработки.

К концу следующего дня, когда ветка была готова окончательно, спускать её на воду собрались почти все жители Пеленгут. Люди с любопытством и с тревогой смотрели на последние приготовления. Испытывать лодку взялся молодой мастер Нюнням. Когда он сел в ветку и приготовился оттолкнуться от берега, в лодку запрыгнул Чур. Он быстро улёгся на носу лодки и стал поглядывать вперёд. У зрителей на берегу это вызвало смех. Люди улыбались и кивали головами. Это был добрый знак, хорошая собака в плохую лодку не прыгнет. Нюнням немного поплавал возле берега, покачал лодку и вернулся на берег. Теперь её должен опробовать хозяин. Охотник с напускным равнодушием взялся за весло, долго пускал лодку туда-сюда, поворачивал, плыл задом. Потом, причалив лодку к берегу, вытащив на песок, подошёл к Шалгу, сидевшему на камне и равнодушно наблюдавшему за происходящим, протянул кожаный кисет с табаком, угощая мастера, и, стараясь быть серьёзным, сказал:

— Хорошая ветка. — Но на лице блуждала довольная улыбка, выдавая восторг.

— Добрая, — кивнул старик, раскуривая трубку.

— Я доволен. Ты лучший мастер.

Старик кивнул, поднялся с камня и, не оглядываясь, отправился к себе. Люди ещё долго не расходились, обсуждая работу.

— Шалгу! — окликнул охотник. Старик остановился, не оборачиваясь.

— У меня ещё заказ есть.

— Приходи завтра. — Старик скрылся среди чумов.

2