Искры
Шрифт:
— Вальцовщиком хочешь стать? Каждый день смотришь.
— Непрочь бы, дело интересное, — ответил Леон.
Ткаченко обвел пальцами вокруг своей шеи, потом ткнул себя в живот, спрашивая: не боязно? Леон отрицательно качнул головой.
Домой они пошли вместе. Разговаривали сначала о заводе, о «потехах» Суханова, петом Ткаченко стал расспрашивать Леона, откуда он, где работал до этого. Леон рассказал о работе на шахте, однако, умолчал о том, что был рассчитан за участие в стачке.
— Присматривайся пока что, а там я подучу немного тебя, и со временем станешь вальцовщиком.
С этого дня жизнь у Леона пошла веселей. Всякую свободную минуту он старался использовать для того, чтобы еще и еще раз понаблюдать за работой прокатчиков, подолгу задерживался возле станов после гудка. Ткаченко охотно показывал ему все приемы работы вальцовщиков, учил, как выходить из опасных положений, и Леону постепенно открывались секреты прокатчиков. Однажды он около получаса поработал за подручного у обжимной клети, подавая Ткаченко болванки.
— Ну, как? — спросил Ткаченко, когда прогудел третий гудок и пришла ночная смена.
— Ничего. Жарко очень, но работа интересная. Мне нравится.
— Значит, будешь вальцовщиком. Только смотри, магарыч не ставь никому, тут есть любители.
— Вихряй уже намекал.
Леон спрятал в карман синие очки, что подарил ему Ткаченко, убрал длинные клещи и пошел к бочке с водой.
— Тебе везет, парень, — сказал умывающийся тут же старик с седой бородкой, дед Струков, газовщик на печах, — гляди, и в подручные выбьешься.
— Мне во всем «везет», папаша, — отозвался Леон. — С хутора — вывезло, с шахты вывезло, теперь вот к вам привезло.
— Это что ж, Илья-пророк так о тебе хлопочет? — пошутил дед Струков, паклей вытирая руки.
— Судьба.
— A-а, ну тогда так. Она всех только и знает, что «вывозит», больше ей и забот об нас нету. А ты плюнь на нее, хуже не будет, язви ее.
Домой Леон теперь всегда ходил вместе с Ткаченко. В этот день Ткаченко спросил его:
— Ты по вечерам чем занят бываешь, Леон? Зашел бы когда, перебросились бы в картишки с ребятами.
— Не люблю картишки эти. На руднике надоело смотреть на них. Книжки я читаю, в библиотеку записался с Ольгой.
— А какие книжки, если не секрет? — допытывался Ткаченко.
— Романы больше. Вчера с Ольгой повесть писателя Куприна «Молох» читали — ну, прямо как про этот сухановский завод, — ответил Леон.
«Разбитной, кажись, шахтер. Надо его непременно показать Ивану Павлычу», — подумал Ткаченко и пригласил:
— А ты наведайся ко мне. Можно с Ольгой этой твоей. Мы тоже кое-что почитываем.
Леон почувствовал: что-то неспроста начал этот разговор Сергей Ткаченко, однако, расспрашивать
— Ребята знакомые у меня бывают. Борис Лавренев, напарник твой, частенько заглядывает. — И, оглянувшись, тихо добавил: — Про жизнь рабочую читаем, про то, какой она должна быть.
Леон понял, на заводе существует кружок. И, не задумываясь, ответил:
— Хорошо, Сергей, я приду с Ольгой.
Ткаченко сообщил, что в воскресенье ребята собираются у Бориса Лавренева, и просил обязательно приходить.
В субботу после смены Леон зашел в доменный цех к Ольге. Она работала на камнедробилке, возле эстакад, под которыми лежали горы известняка, руды, кокса. С тех пор как Леон ушел к Горбовым, Ольга стала как будто избегать его. Сегодня он сам пришел к ней. Высокий, стремительный, с худощавым лицом и черными усиками, он сдержанно улыбался, а подойдя к эстакаде, сбил на затылок небольшой черный картуз и весело крикнул:
— Здорово, девчата! Не перемолотили еще камень свой?
— Не камень, а известняк, — поправила его Ольга.
— И не наш, а хозяйский, горло заткнуть бы им тому хозяину! — сказала высокая девка с землисто-серым, длинным лицом.
— Что это вы такие сердитые? Мало платят?
— А то много? Ваш брат по девять гривен получает, а мы — по шесть. На помаду только и заработаешь… — И девка сказала такое слово, что Леон только покачал головой.
— Да-a, востер у тебя язык, — недовольно проговорил он и строго добавил: — да дурной голове достался.
Ольга обернулась к долговязой девке:
— Ты хоть бы при парне язык попридержала. Стыдно слушать.
Леон достал кисет. Скручивая цыгарку, с легкой насмешкой сказал:
— Мы, хуторские, таким подол на голове завязывали.
Девчата и Ольга засмеялись, а девка блеснула злыми глазами.
— Сатана, а не парень. Хотела бы познакомиться с таким.
Леон бросил на нее насмешливый взгляд и, подмигнув Ольге, отошел в сторону. Ольга последовала за ним.
— Пойдем домой вместе, — предложил Леон. — Я подожду тебя за воротами.
Ольга вернулась к подругам, стала проворно бросать камень в дробилку. Движения ее были быстры, легки, будто в ней прибавилось силы. Девка посмотрела, как она ворочает тяжелые глыбы, сказала:
— Такого короля подцепить — можно и гору своротить.
— А тебе кто мешает завести себе такого же короля? — спросила Ольга.
Долговязая, худая девка опустила голову и ничего не ответила.
Вскоре раздался оглушительный рев гудка.
На работу встали девчата ночной смены, и Ольга пошла домой.