Искры
Шрифт:
После осмотра всех классов Айрик повел нас в зал, где были собраны всевозможные руды, коллекции бабочек, червей, засушенных растений, чучела птиц.
— Это всё собрали наши ученики г. доктор, — сказал с неподдельным восторгом Айрик. — Они иногда предпринимают с учителем экскурсии в окрестные горы и изучают живую природу.
— Ведь это огромный шаг вперед, Айрик, — сказал Аслан, — вместо того, чтоб занимать детские умы туманными богословскими проблемами, у вас преподаются естественные науки.
— Я держусь того убеждения, г. доктор, — сказал Айрик, — что мы из наших учеников должны готовить не только хороших христиан, но и прекрасных ремесленников и земледельцев.
После того, как мы осмотрели все заслуживающее внимания, Айрик повел нас к себе в комнату, где приготовлен был незатейливый завтрак. За столом Айрик продолжал разговор о духовном воспитании.
— Многие выступают против монастырского воспитания. Думают, что люди, воспитавшиеся под мрачными монастырскими сводами, под впечатлением древних образов мучеников церкви и отшельников, не могут стать полезными членами общества. Я бы согласился с этой мыслью, если б армянские монастыри являлись такими же учреждениями, какими вообще бывают обители. Армянские монастыри как в прошлом, так и в настоящее время не оторваны от жизни народа, они никогда не замыкались в узкий круг своих интересов, их интересы всегда были связаны с интересами народа. Правда, бывали исключения, основывались монастыри с клерикальным направлением, но они, будучи чуждыми духу армянского народа, существовали недолго.
— Почему же не использовать монастыри, — продолжал Айрик, — ведь наши отцы бросали туда свое серебро, дарили обширные недвижимые имущества, большая часть которых остается нетронутой. В прежние времена все доходы шли на благотворительные цели, а теперь потратим их на воспитание детей! Полученное от народа вернем обратно народу же.
— А разве достаточно одного только воспитания, Айрик?
— Нет, недостаточно! Приобщая к науке детей народа и не давая им возможности изыскания средств к существованию, мы создаем лишь образованных несчастливцев. С повышением умственного развития умножаются жизненные потребности, поэтому они острее будут переживать нужду. Народ довольствуется одним хлебом, но когда образованием разовьется его ум, он поймет, что мясо питательнее, и тяжела будет ему жизнь на сухом хлебе…
Я был поражен рассуждениями этого церковнослужителя, он не повторял обычных мыслей духовенства: не проповедовал суетности всего земного, не осуждал жизненных услад, не твердил, что, истязая плоть, люди приобщаются к небесному, к истинному блаженству.
— Да, — добавил Аслан, — наука должна отвечать прямым запросам жизни. А какая, по вашему мнению, в данный момент, наиболее неотложная потребность или, другими словами, самая серьезная болезнь нашего народа, требующая немедленного медицинского
Облако грусти пробежало по светлому лицу Айрика.
— Болезнь нашего народа сложная: ее не расскажешь в нескольких словах; вам, как доктору, должно быть известно, что у каждого больного есть одна, самая серьезная болезнь, которая грозит жизни больного, и с излечением этой-то болезни и надо начинать.
— Справедливо. Но что же это за болезнь?
— По моему мнению, — переселенчество, уход на чужбину!
Айрик долго говорил о вреде переселений, о необходимости дать возможность армянину материально обеспечить свою жизнь у себя на родине, чтоб он не был принужден искать пропитание на чужбине.
— Переселение европейца, — сказал он, — мне понятно: ему дома нет места, население чрезмерно увеличилось, ему не хватает земли. Но у нас, слава богу, земли вдоволь, но люди не имеют возможности использовать ее.
— Каковы же причины ухода на чужбину?
— Причин очень много: земледелие у нас находится в первобытном состоянии, рабочий люд безбожно эксплуатируется, плохи пути сообщения, нет вывоза из страны, нет ни одного общества или учреждения, которое позаботилось бы о поднятии экономического благосостояния страны — всего не перечтешь!..
— А по вашему мнению, возможно что-нибудь предпринять при нынешних обстоятельствах?..
Разговор зашел о том, возможно ли в стране, где господствующая власть не только не поддерживает, но препятствует всяческому прогрессу, где произволу магометанских племен нет меры и предела, где жизни и имуществу жителей каждую минуту угрожает опасность, — может ли в такой стране армянин заниматься мирным трудом и стремиться к своему благосостоянию?..
— Правда, при современных неблагоприятных условиях наш народ не в состоянии предаваться мирному труду — и в этом одна из главных причин бегства с родины в чужие края на поиски счастья. Но вместе с тем нельзя все взваливать на злодеев, которые грабят народ; повинен и сам народ, допускающий грабить себя; вряд ли разбойник-курд осмелится подойти к отаре овец армянина, если будет знать, что его встретит хозяин с ружьем в руках.
— Я сам того же мнения, — ответил Аслан. — Но разве духовенство не может проповедовать народу мысли о противодействии, о защите собственными силами. На востоке религия и духовенство всегда играли — и будут играть — известную роль во всех общественных движениях,
Лицо Айрика вновь омрачилось.
— От наших священнослужителей я этого не жду. Я был бы рад, если б они не проповедовали рабства. Все заботы они сваливали на правительство. Дело правительства, говорят, следить за порядком и спокойствием народа. А если правительство слабо и неспособно навести порядок? Они не думают об этом и ждут, что всё само собой устроится…
Затем Айрик с огорчением заговорил о гибельных раздорах, вследствие которых армянское население Вана в продолжение нескольких десятилетий находится в постоянном смятении, о распрях, служащих причиной множества бедствий. Народ распался на две партии: во главе одной стоял местный епархиальный начальник с группой богатеев и изменников-эфенди, занимавших официальные должности, во главе другой — группа молодежи, среди них был и Айрик. На одной стороне — сила, богатство, власть, на другой — энергия, добрые желания, но недостаток сил. Одни стояли за правительство, творившее бесчинства, другие — за угнетенный эксплуатируемый народ. Одни требовали слепого подчинения власти, другие протестовали против несправедливостей. Только теперь я ясно понял причину интриг епархиального начальника и его единомышленников-эфенди, угрожавших жизни Айрика.