Искупление Дамира
Шрифт:
– Тут не о чем думать!
– я так нервничаю, что невольно повышаю голос, - Я просто хочу, чтобы Дам вышел поскорей...ко мне!
Тигран Рустамович сжимает челюсти, кивает.
– Услышал вас, - хлопает по перилам и отступает, - Я тогда пойду. Отдыхайте, Жень. Поздно уже. Извините еще раз, что поздно так.
– Когда можно будет Дамира увидеть?
– Думаю, завтра выпустят.
– Это очень…Очень хорошо!
– улыбаюсь, дрожащими губами.
Я вся будто после сильной истерики: и слабость такая вдруг накатила, и трясет, и легко. Невероятно много
Тигран Рустамович покидает мой номер. Провожаю его, плетясь следом. На пороге он тормозит, вновь впиваясь в меня своим пронизывающим насквозь жгучим взглядом. Откашливается в кулак прежде, чем сказать.
– Евгения, еще мне бы хотелось извиниться за нашу первую встречу.
Я жарко вспыхиваю бордовым и благодарю Бога, что в прихожей царит полумрак.
– Не нужно, - выдавливаю вслух, добавляя про себя, что тоже была хороша.
– Нужно, - настаивает Керефов.
– И вы тоже извините меня, - после секундной паузы выдаю.
Отец Дамира улыбается, в темноте поблескивают его белые зубы. Толкает дверь, выходя.
– Буду всегда рад вам в своем доме, Жень.
– Тигран Рустамович, спасибо.
* * *
Будит меня трель телефонного звонка. От того, как резко я подскакиваю на кровати, перед глазами плывет. Не сразу удается сфокусировать взгляд на экране. Тимофей? Еще и время такое раннее - нет и восьми.
– Да?
– я хмурюсь, садясь на кровати и зарываясь пальцами в торчащие во все стороны волосы.
– Жень, привет. Вчера только поздно вечером узнал, что у вас произошло. Ты почему не позвонила?
– в его бодром голосе сквозит обвинение.
Тру лоб, пытаясь побыстрее проснуться. Вместо ответа что-то невнятное мычу.
– Ладно, неважно, - не дожидается Тим, - В общем, расклад такой. Сделку пока приостанавливают, вряд ли ее полностью расторгнут, склады-то у РЗК уже куплены, но когда-что пока непонятно ничего. Так что вам с Романом в Новоросе, получается, теперь делать нечего. Секретарша Керефова уже договорилась с отелем, что вы выезжаете сегодня, и на одиннадцать у вас самолет. Так что жду в Питере с захватывающей историей. Хочется все-таки поподробней узнать, что у вас там произошло. А то я , честно говоря, в шоке. Вообще не могу поверить, чтобы Керефов…
Слушая Тимофея, рассеянно пялюсь в стену перед собой. Что?
– Так, стой, подожди…- перебиваю Тима, пытаясь собраться с мыслями и вычленить главное для себя, - Я никуда сейчас не поеду!
– Почему?
– по ту сторону динамика искреннее удивление.
– Потому, Тим. Я не могу...
– Жек, ты меня пятой точкой слушала? Пока все отменяется. Смысл тебе там торчать? На работу возвращайся!
– Не могу, - кусаю губы, - По личным причинам.
– В смысле? Я вообще-то начальник твой, Дубина. Что, блин, за личные причины? Ты же не в отпуск поехала.
– Тим, личные. Давай я отгулы возьму тогда? За свой счет. Мне, правда, сейчас никак.
Молчит. Тяжело, возмущенно дышит.
– Сколько?
– Не знаю, неделю...
Опять
– У тебя в семье приключилось что-то?
– выдает наконец.
– Да, можно и так сказать...Так неделю даешь?
– Ты ужасный работник, Дубина. Бываешь...
– Я тебя тоже люблю, - кладу трубку и падаю на спину, уставившись в потолок.
Первая мысль, которая приходит в голову, заставляет нервно и сладко трепетать все тело, порождая мурашки. Тигран Рустамович сказал, что Дамира завтра, скорее всего, отпустят. И вот оно - "завтра". Наступило.
Не верится, что скоро его увижу. И страшно. Стыд, неуверенность ворочаются в груди.
Что я увижу в его глазах кроме болезненного сочувствия?
Может, это конец. Я все пойму, если Дам не сможет переступить через это. Если мое прошлое станет препятствием, которое он не сможет преодолеть. Пойму, но...
В груди так сильно сжимается, что, кажется ребра вдавливают легкие в лопатки и нет возможности глотнуть кислород. Задыхаюсь. Липкая паника подступает. Усилием воли гоню ее, вскакиваю с кровати - лежать больше все равно не получится. Топаю в душ. Движения резкие. Лихорадит. Пока моюсь, все думаю о том, что не проверила, дошло ли уже мое сообщение до Дамира или нет. Может он уже в сети. Эта мысль так будоражит, что хочется выбежать из ванной, не домывшись, чтобы проверить. Торможу себя. Наскоро вытершись, семеню голыми пятками в комнату к телефону, лезу в сообщения.
Нет, еще не дошло…
Конечно, только восемь часов утра, о чем я вообще думаю? Пока уладят все, пока соблюдут формальности - это долго...
Но нервозность не спадает. Я вся - оголенный нерв, приемник, настроенный на ожидание.
Минут через пятнадцать звонит Ромка, интересуется, почему не вылетаю с ним. Тут уже честно говорю, что из-за Дама. Злобин сочувственно вздыхает и спрашивает, где я планирую дальше останавливаться, ведь из гостиницы нас должны выселить в обед, поеду к родителям?
Впадаю в ступор. Я совсем об этом не подумала.
Бормочу, что скорее всего, еще не решила, и вешаю трубку. Ощущаю протест. Прямо сейчас никуда выезжать не хочу. Дам не знает, где живет моя семья, да и не горю желанием при них с ним встречаться, так как еще не понимаю, чего от этой встречи ждать, что с нами будет. Будет ди вообще...
Его рвение меня защитить, огородить и даже помочь отомстить может быть никак не связано с желанием быть со мной дальше - это вполне может быть просто приступ какого-то болезненного чувства справедливости, как у его отца вчера.
Да и себя я не до конца понимаю - как отреагирую, если вдруг буду постоянно видеть жалость в его глазах, вынесу ли.
Потому, после секундных раздумий, одеваюсь и спускаюсь на ресепшн.
– Девушка, здравствуйте, - я опираюсь руками о высокую стойку, улыбаясь идеальной блондинке Ирине, судя по бейджу на ее блузке, - Я из триста пятого. Бронь осуществлялась АО "РЗК". Из конторы мне сообщили, что сегодня у меня выселение, но номер был забронирован еще на неделю вперед. Могу я продлить его на двое суток как частное лицо?