Искупление грехов
Шрифт:
— Отчасти — жаль, — граф откинулся на спинку своего кресла. — Много непознанного и очень интересного скрывается там, в самом сосредоточии. И всё это исчезает, когда мы отвоёвываем очередные крохи земель.
— Интересного, высокородный?
— Ценные артефакты, образцы растений, тварей, — пояснил тот. — Обращайте внимание на все странности. Любая находка оттуда — это подарок богов.
Разговор мне не нравился совершенно, и появление Пятнашки я воспринял с облегчением. После выполнения формальностей нас отпустили. Пятнашка отправилась в казарму, а я — к мудрецам
— А, Шрам! Заходи, — увидев меня, Соксон вздохнул и махнул рукой. Я обычно заставал его здесь — в его кабинете, обставленном ретортами, книгами и какими-то непонятными приборами. Если среди мудрецов и были настоящие, то один из них сидел прямо передо мной. — Всё-таки согласился ты на их предложение?
— Не слишком хотел, но условия…
— Да, имперцы умеют завлечь, — Соксон кивнул. — Ты ему был нужен. Очень нужен. О чём с ним говорили?
— Попросили остаться ещё на полгода, — ответил я честно. — Предложили тройную оплату и благодарность. Если не соглашусь — его личное неудовольствие…
— Да, тут мы с тобой не предусмотрели, — Соксон, задумавшись, обхватил рукой подбородок. — Надо было тебе вписать в контракт, что только непосредственный наниматель может решать вопрос с вашими благодарностями…
— Да, мастер, — кивнул я, занимая излюбленный стул в уголке кабинета. — Но мы же тогда боялись, что если вам придётся уезжать — контракт могут расторгнуть. Администрация в контракт не лезла.
— Вот что значит — отсутствие опыта, да? — вздохнул мудрец. — Сами виноваты, что ваш контракт сначала перешёл к администрации, а потом был передан графу как нанимателю. И теперь он решает, как вы служили все эти полгода. Хотя сам, считай, вчера приехал. Боялись одного — не убереглись от второго.
— Только теперь-то уже ничего не изменишь… Что толку переживать? — я пожал плечами, — Вот что хочу спросить. Почему граф настаивал, что самое важное в нашей работе — это исследования?
— Думаешь, это единственная странность? — Соксон невесело усмехнулся. — Ты просто не представляешь, какие вопросы он задавал мне… и как мне не нравятся эти вопросы. Даже не представляешь, Шрам… А что, позволь узнать, он ещё тебе рассказывал?
— Ещё сегодня говорил о трофеях из земель Линга, — ответил я честно. — И про то, как проходят вылазки. Про амулеты…
— Ох ты ж!.. — Соксон задумался. — Нехорошее дело, ой нехорошее…
— Чем, мастер? — не удержался я от вопроса, но мудрец только рукой махнул, погрузившись в себя. В такие моменты отвлекать его было бесполезно — отвечал он невпопад и никогда не помнил своих ответов. Пришлось сидеть и ждать, пока старик додумает свои мысли.
— Ну и что, Шрам, ты сам по этому поводу считаешь? — неожиданно спросил он спустя несколько минут.
— По поводу вопросов, мастер, или по поводу новой администрации? — уточнил я.
— Да
— Администрация у нас непростая. Умеет скрывать эмоции, умеет подделывать эмоции, умеет вертеть людьми, — признался я. — И собирается вертеть моим отрядом.
— Вот это всё правильно, правильно… — согласился Соксон. — А по поводу вопросов?
— Непонятно, — признался я. — Такое ощущение, что меня к чему-то подводят. Но не впрямую, а намёками. Почему так? Видимо, впрямую приказать — нельзя. Хотя кто может запретить имперскому графу?
— Могут запретить, Шрам, — возразил Соксон. — Могут, и ещё как… За некоторые приказы можно лишиться и головы, и титулов. И я тоже не пойму, что ему нужно. И зачем это всё?.. Знаешь… надо узнать, кто ему в этом назначении составил протекцию.
— Э?
— Кто-то из высокопоставленных чиновников продвигал нашего графа, — пояснил Соксон. — Кто-то рекомендовал его на пост наместника. Узнаем, кто его друзья — узнаем, что им нужно и кто он сам такой.
— А мне казалось, что графов в Империи не так уж много, — удивился я.
— Достаточно их, — отмахнулся мудрец, хватаясь за перо и тонкий свиток кожи. — Это родов — мало, а родовичей — как ты там говоришь? — хоть попой жуй. А ты вот что…
Соксон, порывшись на столе, выудил очередной свиток и протянул мне.
— Вот схема пяти новых поглотителей мудрости. И надо снять замеры ещё с десятка. Если там кончается вместимость кристалла — отметь. Завтра присылай ваши подводы — выдам амулеты и новые поглотители. Послезавтра выступите рано поутру. И… Шрам!
— Да, мастер?
— Про образцы не забывайте, но старайся распоряжения графа по «исследованиям», — Соксон скривился, — … выполнять так, чтобы придраться было нельзя, но и результата не было. Всё, иди к своим, а я тут пока письмо напишу… Надо только так написать… чтобы его цензоры ничего не поняли…
Мудрец уже бормотал себе под нос, а я с тяжёлым сердцем отправился назад. Соксон тоже был встревожен. И тоже не понимал, что происходит. И боялся. Сильно боялся. Надежда на то, что Соксон может помочь, не оправдалась. Похоже, ему самому теперь нужна была помощь. Он перестал шутить и даже размышлять вслух над каждой мелочью — был собран и сосредоточен. И это подводило меня к очень нехорошим выводам, делиться которыми с Пятнашкой не было никакого желания.
Предстоящая вылазка уже начинала радовать. Даже сейчас, за стенами города, я чувствовал, как за мной следят. Это чувство не покидало меня с того памятного вызова в резиденцию графа Кадли. И, может быть, это была мания преследования, но только вероятнее всего — за мной действительно следили. И единственное место, где можно было избавиться от назойливого внимания, были земли Линга, куда через день моему отряду предстояло отправиться.
А ведь ещё предстояло что-то рассказать десятникам и доверенным бойцам. Боюсь, простым разъяснением, что Соксон ничего не сказал — дело не обойдётся. Та же Пятнашка меня раскусит на раз. Поэтому и объяснение придётся выдумывать на ходу, пока ещё не вернулся в казармы.