Искупление грехов
Шрифт:
Ответа барон не ждал, да мне и нечего было ответить. Ну прав он был — было во мне это самое честолюбие. Пусть и не такое раздутое, как ему казалось. Дождавшись моего кивка, Бекс развернулся и пошёл в посёлок, а я отправился следом через пару минут. Может, я и честолюбивый выскочка, но Пятнашка в меня вдолбила одно правило — всегда проверяй, чем заняты твои бойцы. А Пятнашку я уважаю и люблю — поэтому всегда прислушиваюсь. Потому долго пребывать в праздности себе не позволяю. Да и позавтракать хочется — чего уж там. Готовить я так и не научился, поэтому всегда с нетерпением жду поваров.
Наша маленькая казарма жила своей
Честно рассказываю, что было. У меня секретов от своих нет. А моя сотня — это свои. С ними мы прошли вместе слишком многое, чтобы можно было относиться к ним как к чужим. Даже те, чьи имена я не помнил полгода назад — стали для меня родными. Даже новенькие, которых я набирал в своих поездках в Мобан — тоже стали своими. Я просто понял, что так надо — иначе всё придется делать в гордом одиночестве. И я знаю точно — это правильно. И то, что всё это мне насоветовал эр Скаэн, дела не меняет. Это был отличный совет, который я принял не только к сведению, но и на вооружение. Теперь в Мобане мне делать нечего. В ближайшие дни чиновник имперской администрации появится в посёлке — и поездки в город, где даже спустя полгода после Нашествия приходится пробираться к цели чуть ли не ночью и ползком, наконец, закончатся.
Когда я добрался до своего дома и, по совместительству, штаба — со мной осталась только Пятнашка. Она, как обычно, весь свой десяток уже распределила по делам, и теперь получила возможность пообщаться со мной лично. Как бы она ни отбивалась, но осталась моим заместителем в сотне — просто потому, что была исполнительна и предусмотрительна. А вовсе не потому, что мне хотелось почаще видеть её рядом.
— Что думаешь по поводу наместника? — спросила она.
— Не знаю, Пятнаш. Надо с ним сначала пообщаться, — признался я. — На первый взгляд неплохой. Но мало ли? Может, сейчас пойдёт всех карать направо и налево.
— Нет, думаю, что не пойдёт, — не согласилась девушка. — Людей ему неоткуда пока брать. Вот через год — тогда может. Но ты же и не хочешь задерживаться здесь на целый год? Или планы переменились?
— Нет-нет. Зимой уходим на юг, в Форт, — подтвердил я.
План этот появился совсем недавно и всё ещё обсуждался. Остались мы в Линге потому, что это было условием наших привилегий. Служить в посёлке мы были обязаны до тех пор, пока не прибудет сотня из Форта, не приедет наместник и имперские егеря. Теперь все условия были выполнены, и возле Линга нас больше ничего не удерживало. Несмотря на то, что платили нам немало, многие бойцы до сих пор не смогли закрыть свой долг за досрочный переход в нори, устроенный во время Нашествия эром Скаэном. В Форте мы могли заняться свободной охотой — в той же Пуще или в Диких Землях — и заработать на трофеях. В Линге пока приходилось жить на жалование. Местные твари были не изучены, и их внутренности, кости и шерсть нужны были разве что нашим мудрецам.
За прошедшие полгода казна сотни заметно уменьшилась, и это вызывало тревогу всех десятников, да и многих
— Мы все приняли план, и без согласия всех десятников сроки я менять не буду, — снова подтвердил я. — Но даже пары месяцев такой шишке хватит, чтобы устроить нам много проблем.
— Зачем? — отмахнулась Пятнашка. Мы сели прямо на ступеньки на крыльце дома. — Ты с ним просто повежливей будь, и не станет он нам портить кровь.
— Может, и так, — согласился я. — Слушай, ну всё равно мне с ним ещё придётся общаться. Вот и узнаем, что да как.
— У нас выход следующий когда? — сменила девушка тему.
— Да непонятно пока, — я пожал плечами. — Всем, видишь, не до выходов сейчас. По мне так чем позже — тем лучше.
— Сходи к Соксону, — почти приказала Пятнашка. Как мой бывший десятник и командир, она себе и не такое могла позволить.
— Не могу пока. Он у наместника. Так бы уже сходил.
— Ну тогда ждём, — кивнула девушка.
— Ждём, — кивнул я.
Вошедший на территорию нашей импровизированной казармы пехотинец прервал наш разговор. Кряжистый дядька с седой щетиной внимательно огляделся, и, видимо, не сумев определить, кто из нас кто, дёрнул ближайшего бойца. Тот указал на меня и Пятнашку. Пришлось подниматься и нехотя идти навстречу. Ну кого ещё он мог искать в нашей сотне, если не командира?
— Сотник Шрам. Мой заместитель — десятник Пятнашка. Приветствуем уважаемого, — как только позволило расстояние, произнёс я и слегка кивнул головой.
— А я просто посыльный, но и вам, сотник, до ста жить, — ответил пехотинец. — Пойдёмте, граф Кадли хочет пообщаться.
Пятнашка глянула на меня и попыталась уйти, но была остановлена новой фразой пехотинца:
— С вами, десятник, он тоже хотел поговорить.
Глава 2
Имперская манера строительства поселений — таких, как наш посёлок — удивляла меня уже полгода. Я хорошо помнил и Мобан, и Тури с их узкими, хоть и прямыми улочками. Помнил и Форт Ааори, где улицы были широкие, но извилистые. Империя строила по линейке. Широкие прямые улицы, пересекающиеся под прямым углом. И неважно, что посёлок насчитывает меньше тысячи жителей — важно, чтобы всё было ровным и понятным. На застройку домов отводились специальные участки, где пока ещё оставались домики с огородами — но, как объяснил мне Воргот, со временем там вырастут двух-трёхэтажные дома из кирпича, окрестные улицы замостят, а под ними проведут канализацию — и посёлок станет городком. А пока улицы были шире самих кварталов и утопали в грязи.
Однако, к чести Воргота, на своих местах уже высились храм, термы, администрация города и недостроенный форт гарнизона. У одних ворот выросли склады и амбар, у других — гостиница, а третьи были направлены в сторону Линга. Рядом с ними находились бараки строителей, наша казарма, два квартала бедноты и казарма ааори — куда вселились пока только бойцы из сотни Ниама и имперские егеря. Стены строились по всему периметру посёлка, но неравномерно. Пока что та часть стен, что была обращена к Лингу, поднялась шагов на десять-пятнадцать над землей, но не было на ней ни парапета, ни зубцов. Стены со стороны порта находились на уровне фундамента. Зато везде были выкопаны колодцы, а основные улицы и площади уложили досками, чтобы не приходилось месить сапогами грязь.