Искупление грехов
Шрифт:
— Четверть шага вправо! — крикнул Толковый, опуская ложе полибола. — Стреляй!
Я дёрнул рычаг, и стрела ушла к цели. Одновременно с нами отстрелялись с «Ам-каны». Наша стрела воткнулась рядом с первой, глубоко увязнув в туше и вызвав новые жалобы фифы. Стрела с Ам-каны лишь порвала плавник, но в туше не засела.
— Молодцы ааори! — похвалил нас Уи-ном. — Эй там, паруса подняли! Подняли все!
Я смотрел, как на «Ам-кане» Гун-нор и помощники заново взводят полибол и заряжают его вытащенной за канат стрелой. В это время наш корабль и флагман подняли паруса и поплыли в сторону берега. Канаты натянулись, затрещали конструкции.
— Ещё ослабьте, ещё! — ругался капитан. — Без кормы останемся из-за сраной фифы!
Канат слегка провис, снова натянулся, но в этот раз одновременно с канатом на флагмане дёрнулись и оба корабля. Глубоководная тварь забилась, заревела — над водой взмыли огромный хвост и щупальца, скрытые до этого под водой. А через несколько секунд её уже тащили два корабля прочь от спасительной глубины. На «Ам-кане» снова выстрелили, и на этот раз гарпун вошёл в бок, глубоко и надёжно засев в туше. Тварь завыла обречённо, жалобно и как-то совсем беспомощно. Это был долгий, протяжный зов о помощи.
— Ослабь канат! Шевелитесь, улитки! — крикнул Уи-ном, и мы с Пузом принялись спускать натяжение. Когда все три каната натянулись одновременно, поставили стопор. Корабли возвращались назад.
Глава 33
Мы успели проплыть совсем немного… В море сложно оценить расстояние, но кромка не скрылась из виду, когда неподалёку появился ещё один огромный плавник.
— БОЛЬШАЯ ФИФА!!! — крик матроса на мачте нашего корабля был полон ужаса и обречённости, не меньших, чем у нашей добычи.
— Все на палубу! Свистать всех наверх! — заорал Уи-ном. — Наверх, быстрее! Пустые бочки к борту!
— Спасайся! Подруга пришла!.. — орали матросы, перекатывая бочки к противоположному от большой фифы борту.
Мои бойцы выскочили на палубу, не понимая, что происходит. Новая большая фифа скрылась под водой, и только стремительная тень — да создаваемая её движением волна — говорили о том, что она всё ещё приближается.
— Что встали? Рубите этот сраный канат! — заорал нам капитан.
В дело пошли топорики, перерубая неподатливые жгуты. Уи-ном на секунду скрылся в пристройке и выскочил оттуда с сундуком под мышкой. С носа на воду спустили кожаную лодку, куда загрузились боцман и капитан. Больше нами не командовали, и спасение стало личным делом каждого.
— Что происходит? — прокричал Дубина.
— Вторая фифа! — сквозь шум заорал Толковый. — Хватайте бочки и тащите, как матросы, к борту! Скидывайте в воду! Прыгать будем!..
Поздно! Мелькнул плавник, и страшный удар сотряс судно. Над палубой взлетели бочки, матросы, ааори, канаты и различная мелочь. Весь мир передо мной закрутился, смазался — мгновение падения — и страшный удар выбил из лёгких воздух. Как рыба, выброшенная на берег, я открывал и закрывал рот. Рядом стонал Толковый, баюкая сломанную руку, барахтался на треснувших досках Пузо. Поднялся Молчок, подбежал к лежавшему без движения Оруну, проверил дыхание и сердце, кивнул Сучу, как бы говоря «Иди сюда, он живой». Молоденький матрос, наш ровесник, с каким-то паническим криком прыгнул в море.
Люди поднимались — кто мог — и снова катили бочки к борту. Крик, стоны вокруг, тела без движения. Я подполз к канату на четвереньках и что есть силы врезал топором. Не успевал — осталось больше половины, и канат не собирался рваться. Два оставшихся корабля уже уходили дальше — к берегу, и
Корабль тряхнуло от ещё одного страшного удара. Над бортом, который атаковала фифа, поднялись восемь щупалец, яростный рёв глубоководного чудовища сотряс воздух. Две огромных трёхпалых лапы вцепились в доски, ломая настил и срывая фальшборт. Корабль, накренившийся после удара в одну сторону, теперь неумолимо клонился в другую.
— Прыгайте! — заорал Молчок, едва удерживаясь на наклонной палубе. Я с трудом подобрался к нему, но дальше ноги скользили. — Уходи!
— Вместе уходим! — прокричал в ответ я сквозь грохот, треск и рёв фифы.
Пятясь и поддерживая друг друга, мы с Молчком добрались до борта, где последние ааори и матросы спрыгивали вниз. Тварь ревела, щупальца били вокруг неё, снося такелаж, разрывая паруса и ломая доски. Над бортом появилась огромная пасть с тремя рядами больших острых зубов. Одно из щупалец с острым жалом на конце устремилось к нам. Время, казалось, застыло, и воздух словно превратился в тягучую массу плотнее воды, не дававшую сделать нам ни шага.
Краем глаза я заметил, как сверкнул нож в руках Молчка — и перед нами, прикрывая последних бойцов и матросов, выросла полупрозрачная стена. Под другим взглядом она почти вся состояла из искр мудрости. Пусть не было в ней сложного узора, пусть была она слабой и хлипкой, но когда щупальце соприкоснулось с ней — вздрогнула и тварь, и корабль, и само щупальце. Стена рассыпалась, но дала нам ещё несколько секунд. И только жало, самым кончиком проскочив за стену, невесомо чиркнуло по выставленной вперёд левой руке Молчка. Удар пришёлся чуть выше локтя, но даже его хватило, чтобы рука унеслась по воздуху прочь.
Молчок с удивлением посмотрел на обрубок и хлещущую из него кровь, перевёл взгляд на меня и начал оседать. Я подхватил его, сделал последние два шага и спрыгнул в море. Вода сомкнулась надо мной и Молчком, тело потянуло на глубину, но рядом мелькнули ещё люди — в Молчка вцепилось несколько рук, и мы начали всплывать. Уже вынырнув, я понял, что помогали мне двое матросов. Один из них сразу же подтянул бочку.
— Воткни в неё нож! — крикнул он. — Плывите за кораблями!
Удерживая Молчка, я достал нож, вогнал его в бочку и крепко уцепился за рукоять. То же сделал и второй матрос. Держась одной рукой за ножи, другой — придерживая впавшего в беспамятство Молчка, мы, помогая себе ногами, стали удаляться от корабля.
— Надо перетянуть! — опомнился матрос, указывая на обрубок руки. — Он истечёт кровью!
— Сейчас, — процедил я, пытаясь оторвать кусок мокрой рубашки.
Матрос меня опередил — он вытащил откуда-то кусок верёвки и туго стянул обрубок руки, останавливая кровотечение. При этом мы чуть не упустили и раненого, и бочку, каким-то чудом успев их поймать.
— Поплыли! Немного осталось! — крикнул матрос, и мы снова начали мотать ногами.
Впереди появилась лодка — точь-в-точь как та, на которой покинул корабль капитан Уи-ном. В ней уже сидело трое матросов, а ещё пара матросов и трое бойцов цеплялись за борта. Мы что было сил погребли к ней. Внутрь нас не пустили — забрали только Молчка — а мы держались, как и все спасённые, за борта, помогая судёнышку плыть ногами и руками.