Искупление

Ле Карр Джорджия

— Это позор, — говорит Синди. — Ладно, неважно, главное, что ты в безопасности.

— Да, со мной все в порядке.

— Хорошо, увидимся утром.

— Повеселись там.

Она желает мне спокойной ночи. И напряжение у меня в шеи и плечах немного ослабевает. Еще со школы Синди оказывала на меня подобное влияние. Я выключаю свет, пора спать. Янна по привычке просыпается очень рано. Если я хотя бы чуть-чуть не посплю, то завтра буду ходить как вареная курица. Тем более, что моя смена в казино во второй половине

дня.

Дверь заперта. Янна спит в соседней комнате. Мы в полной безопасности.

Я закрываю глаза и опять вижу Константина в переулке, возвышающимся надо мной, в его глазах читается интерес и возбуждение. Я широко развожу ноги, и даю себе освобождение, остановив пульсацию между ног. Потом еще долго ворочаюсь, когда наконец засыпаю, мне сняться яркие сны. Я лежу голая, распластанная на полу темной пещеры. Заходит Константин, и я начинаю сосать его член, сглатывая сперму. Я просыпаюсь рано утром, трусики от моих ночных снов полностью мокрые, мне придется их сменить.

8.

Рейвен

В следующий раз я просыпаюсь под звук детских ножек, топочущих по полу в направлении моей комнаты по коридору. Я до сих удивляюсь каждый раз появившемуся у меня материнскому инстинкту. Под окном пока я сплю может взорваться бомба, я даже не услышу, но стоит Янне начать хныкать во сне или что-то говорить, я моментально принимаю вертикально положение у себя в кровати с широко открытыми глазами, готовая мчаться к ней по коридору.

Я поворачиваю голову к двери, она уже в дверном проеме, улыбается от уха до маленького уха, с пухлыми розовыми щечками, сумасшедшими черными кудряшками и со своим любимым плюшевым медвежонком в пухлой руке. Моя сестра в миниатюре. Я тоже, наверное, такая же. Все мне говорили, что мы с Октавией очень похожи, как близнецы. У меня появляется медленная улыбка. Она такая забавная проказница, ее верх пижамы совсем от другого костюмчика, нежели шорты.

— Доброе утро, мама, — поет она, заходя в комнату большими, уверенными шагами.

Согласно моему будильнику уже шесть часов утра, она дала мне поспать сегодня.

— На улице солнце или дождь?

— Солнечно.

Я поднимаю один угол одеяла.

— Ты приляжешь на минуточку?

Она забирается под одеяло, ее тело восхитительно теплое, но она не минуты не может лежать спокойно. Я обхватываю ее руками.

— Мамочка.

— Да.

— Я тут подумала.

— Мммм…

— Мне кажется, нам стоит завести пони.

У меня распахиваются глаза. Она смотрит на меня своими огромными и совершенно невинными глазами. Она маленький манипулятор.

— Мы могли бы назвать его Харви, — мило говорит она.

— Забудь, как мы можем его назвать, где ты собираешься его держать?

— Конечно, в своей комнате. Он

может спать со мной.

— Пони не любят жить в комнате с маленькими девочками.

— Почему не любят? — спрашивает она.

Я ухмыляюсь.

— Потому что им не нравится запах, когда маленькие девочки пукают.

Она не может решить, то ли ей начать хихикать или возмущаться. Янна находится в том возрасте, когда начинает заливаться, когда пукает, потому что ей кажется, что это очень весело. Ее любимая история о цыпленке, который так громко пукнул, что испугал волка готового его съесть. На этот раз она решает, что лошадь важнее.

— Мои пуки не плохо пахнут, — возмущается она.

Я кладу палец на ее нос-пуговку.

— А когда ты ешь брокколи, а?

— Я перестану есть брокколи.

— Нет, не перестанешь.

Она морщит нос.

— Хорошо, я буду выходить из комнаты, чтобы пукнуть.

— А что ты будешь делать, когда спишь?

Она закрывает рот, чтобы не захихикать. Потом ее глаза вдруг расширяются, и она тянется к моей шее.

— Что случилось, мама?

— Я взяла ожерелье у тетушки Син прошлым вечером и неосторожно его сняла. От этого остался след.

Она хмурится.

— Больно?

— Вообще-то нет. Ты голодна?

— Да. Мы можем сделать омлет из много яиц на завтрак? — спрашивает она.

— Ты можешь иметь все, что захочешь, живчик.

— Да! Испанский омлет с большим количеством сыра и клубничным джемом.

Черт.

— Да, конечно.

Она визжит от восторга, выскакивает из кровати и несется по коридору.

— Не бегай, детка! Ты разбудишь тетю Синди, — кричу я ей, но, конечно, она ничего не слышит, по коридору стучат детские ножки.

Я вытаскиваю себя из постели. Спина после вчерашнего уже не болит. С удовольствием потягиваюсь.

Потом я иду на кухню. Появляюсь, как раз вовремя, она открыла дверь холодильника и достает яйца, с трудом дотягиваясь до верхней полки. Коробка выскальзывает у нее из рук, я быстро оказываюсь рядом с ней и спасаю яйца. Поставив спасенную коробку на стол рядом с плитой, я поворачиваюсь к ней.

— Прости, мама. Я хотела помочь.

— Я знаю, дорогая, но мы не хотим снова собирать яйца по всему полу, не так ли?

Она решительно качает головой.

— Хорошо, достань сыр и остальные ингредиенты.

Она бросается все собирать, я разбиваю несколько яиц в пластиковую миску и ставлю ее на наш крошечный кухонный столик. Она появляется с вилкой. Я разрешаю ей взбить яйца, пока тру сыр. Потом я наблюдаю, как она с радостью бросает сыр в миску.

Она медленно все размешивает, с решимостью поджав маленький губы, чем вызывает у меня на лице широкую улыбку.

Когда она заканчивает, я выливаю яйца в сковородку, она садится за стол, внимательно наблюдая за мной.