Искушение добродетели
Шрифт:
— Граф Сэндборн, — процедила Ариадна, — наконец-то мы с вами познакомились. У нас есть общий друг, и он очень много рассказывал мне о вас.
— В самом деле? — искренне удивился Лоуренс. — И кто же это, позвольте узнать?
— Джеральд Грейвс, лорд Тависток, — ответила она, как показалось Лоуренсу, с интонацией собственницы.
— Джеральд? Ах да, старина Тависток, — отозвался Лоуренс, тут же пожалев о своих словах. Пытаясь исправить положение, он только усугубил свой промах, брякнув: — Простите, но я думал, он умер.
— Да, в прошлом году, — подтвердила Ариадна и откинулась на спинку кресла с таким
Ее признание застигло Лоуренса врасплох. Ясно, что она была любовницей старика, но как принято обращаться к скорбящей любовнице? Поразмыслив, Лоуренс остановился на нейтральном:
— Мои соболезнования, мадам. Лорд Тависток был настоящим джентльменом.
— Да-да, вы правы, — выходя из транса, согласилась Ариадна. — Джентльмен старой закалки, как говорится. Благородный, честный, щедрый…
— Тогда вы, должно быть, знаете и Эдисона Савоя, лорда Кэньона? — спросила хозяйка, усаживая Лоуренса в кресло с высокой спинкой. — Сэр Эдисон был большим другом нашей Женевьевы. А Дики Говард, лорд Батлзфорд — давний знакомый и наперсник Клементины.
Сэндборн кивнул каждой женщине по очереди. Нетрудно было догадаться, что названные господа, ныне почившие в бозе, были их любовниками и покровителями. Лоуренс пробормотал какие-то сочувственные слова и исподтишка поглядел на хозяйку дома, гадая, кому же принадлежит она. Тоже лорду? Скорее всего, да, и, судя по обстановке, это очень состоятельный человек и конечно же джентльмен. Он перебрал всех своих богатых и титулованных знакомых, которые имели пассий на стороне, но ни одного из них не смог представить рядом с матерью Вивьен.
— Дорогой граф, с вашей стороны было очень мило прийти сюда и составить нам компанию за чаем, — проворковала хозяйка. — Когда Вивьен рассказала мне о своих злоключениях, я пришла в ужас. Мы обе в огромном долгу перед вами, ваша светлость.
Лоуренс натянуто улыбнулся в ответ, недоумевая, что же такого «ужасного» наболтала хитрая девчонка своей мамаше.
— Это ваша дочь сделала мне честь, мадам. На моем месте любой поступил бы так же.
— Думаю, мы можем обойтись без «мадам», лорд Сэндборн. Обычно меня называют миссис Лерой. — Она игриво посмотрела на графа и добавила: — Но вы можете звать меня просто Арабеллой. Учитывая те отношения, которые завязались у вас с моей дочерью, полагаю, это не будет выглядеть фамильярно.
Арабелла Лерой! Глаза Лоуренса округлились. Так вот куда он попал! Неужели это та самая Арабелла — любовница герцога Карлайлза?
О любовной связи герцога в свете ходили легенды. Говорили, что он содержит сказочную красавицу, но никто ее никогда не видел. Она не посещала излюбленные места полусвета — скачки, рестораны и сомнительные вечеринки. И сам пэр после смерти жены оставил общество и посвятил себя целиком своей дорогой Арабелле.
Внезапно Лоуренс понял, кто такая Вивьен. Она и есть то самое таинственное «дитя любви», которое Арабелла, не без помощи герцога, разумеется, произвела на свет. Вивьен — дочь герцога… Соблазнительный плод страстного и запретного союза. Боже, во что он впутался!
— Скажите, ваша светлость, — продолжала Арабелла, пристально наблюдая за сменой выражений на лице Сэндборна. — Почему
Слова Арабеллы не оставляли сомнений в том, что ей хорошо известна его репутация повесы.
— Видите ли, миссис Лерой, я… э-э… человек, превыше всего ставящий личную свободу, — промямлил граф, с трудом приходя в себя после сделанного им открытия. Он нервно забарабанил пальцами по подлокотнику, подыскивая правдоподобное объяснение внезапной перемене в своем образе жизни. Что же ей ответить? А что-то ответить просто необходимо, ведь он пришел в этот дом как потенциальный любовник Вивьен.
— Значит, вы любите свободу и не желаете связывать себя узами брака? — зондировала почву Арабелла. — Вы, надеюсь, понимаете, что это дает мне право задать вам несколько вопросов?
— Вопросов? — тупо переспросил Лоуренс, чувствуя, как у него засосало под ложечкой.
— Да, и вполне определенных. Вы уверены, что вам нужна именно любовница, а не просто партнерша для секса?
Лоуренс оцепенел. Такой прямоты он не ожидал даже от знаменитой куртизанки. Поистине, ее практичность сделала бы честь любому торговцу скобяным товаром.
— О, я вполне уверен в этом, мадам, — горячо заверил Лоуренс. — Свет рампы, шумные компании, скачки — все это меня больше не привлекает. Я чувствую, что нуждаюсь в наслаждении другого рода.
— Вы хотите сказать, что подобное наслаждение вам уже известно? — подала голос Женевьева. — Вы были влюблены?
— Как долго длилась ваша связь? — подалась чуть вперед Клементина.
— И что это была за женщина? — потребовала ответа Ариадна.
К допросу с пристрастием Лоуренс не был готов. Он привык к тому, что женщины предлагают ему себя сами, а тут он вынужден был доказывать свою состоятельность. И главное — где? В нарядной гостиной за чаем! Ну уж нет, граф Сэндборн не распространяется о своих амурных делах и не намерен изображать из себя тушку курицы, которую придирчивая хозяйка вертит на базаре, раздумывая — брать или не брать. Лоуренс выпрямился и с плохо скрываемым раздражением проговорил:
— Ну какой же мужчина не увлекался представительницами прекрасного пола? — Дипломатичность этого суждения удивила даже его самого. — Однако все знают, что ранние привязанности редко бывают долговечны. Рассудительность и умение разбираться в людях приходят с возрастом. Признаюсь, до сих пор я не до конца сознавал произошедшую со мной перемену, но, увидев Вивьен, понял, что все остальные блага мира мне неинтересны.
Арабелла обменялась многозначительными взглядами с подругами и спросила:
— И чем же вас пленила наша Вивьен?
— Пленила… да, это именно то слово. Очаровала, околдовала… — Он огляделся. — Но где же Вивьен? Разве она к нам не присоединится? Я так надеялся увидеть королеву моего сердца.
— Ну разумеется, — ледяным тоном ответила Арабелла, взглядом пригвождая его к месту. — Вивьен скоро спустится к нам, а пока вам придется довольствоваться нашим обществом. Моя дочь еще очень юная и неопытная девушка, и ее эмоции иногда бегут впереди здравого смысла. Как мать я должна предостеречь ее от каких бы то ни было ошибок, надеюсь, вы меня понимаете?