Искушение добродетели
Шрифт:
— А вы часто посещаете театр? Как насчет Шекспира? Уверена, вы знаете целую уйму сонетов.
— Один или два, — пробормотал он, не отрываясь от своего весьма приятного занятия.
— А музыку любите, ваша светлость? — продолжала Вивьен свой допрос. — У вас такой приятный, глубокий голос… вы поете? А может, на чем-нибудь играете?
Лоуренс поднял голову и, нахмурившись, поглядел на Вивьен. Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Настал момент выложить карты на стол.
— Поло, Шекспир, сонеты, а теперь еще
— Да, а вы идеальный любовник, — Вивьен судорожно вздохнула, — красивый, богатый и, вне всякого сомнения, большой специалист в амурных делах.
— Рад, что ты это заметила, — сухо проговорил он. — Я не был уверен, что ты обращаешь внимание на такие мелочи.
— Конечно, было бы куда лучше, если бы вы были женаты, — поспешно продолжила свою мысль Вивьен.
— В самом деле? Почему же это? — спросил граф, с изумлением глядя на нее.
— О, все очень просто. Женитьба — это значит успех в делах, стабильность и… зависимость. Моя мать говорит, что мужчина, который вынужден терпеть жену, заслуживает любовницы.
Лоуренс удивленно рассмеялся:
— Так говорит твоя мать? Судя по всему, она весьма необычная женщина.
— Да, большинство мужчин думает именно так, — кивнула Вивьен и осторожно поерзала, гадая, что предпримет граф, если она соскочит с его колен.
Лоуренс заметил ее движение и растолковал его по-своему. Разумеется, не в пользу Вивьен.
— Неудобно? Мне тоже, — заявил он и, не обращая внимания на протесты девушки, понес ее на диван.
Бесцеремонно бросив Вивьен на подушки, он склонился над ней и придавил ее грудью к шелковой обивке дивана.
— Не-е-т…
— Ну же, Вивьен, — нервно проговорил он, — вот уж не думал, что ты такая ломака.
— Не уверена, что это разумно, ваша светлость, — прошипела Вивьен, сильно толкнув его, и отвернулась. — А если вы будете слишком настойчивы, то, уверяю, вас постигнет крайнее разочарование.
Лоуренс плотоядно оглядел ее и улыбнулся:
— Едва ли такое возможно.
— Поверьте мне, граф, вы будете разочарованы, и вам не поможет даже ваш богатый опыт, — она с трудом переводила дыхание. — Как вы, наверное, могли заметить, я не очень сведуща в амурных делах. О, моя мать, конечно, пыталась проинструктировать меня, но проблема в том, что я не проявляю ни малейшего интереса к данному предмету.
— О чем ты болтаешь? — недоуменно нахмурился он.
Разумно это или нет, но Вивьен решила претворить в жизнь тот шальной план, который всего лишь наполовину сформировался у нее в голове.
— Моя история довольно банальна, но от этого не становится менее трагичной. Если вы запасетесь терпением, я вам ее расскажу. Помните, я говорила вам, что повздорила с матерью? Так вот, в течение многих лет она была любовницей богатого дворянина, который…
— Стоп,
— Моя мать имеет самое прямое отношение к… тому предложению, которое я собираюсь вам сделать.
— Предложение?!
Лоуренс Сент-Джеймс был разумным мужчиной, а потому, несмотря на настойчивые призывы плоти, он все-таки решил выслушать сумасбродную девицу. В конце концов, любовным утехам можно предаться в любое время, но далеко не каждую ночь он получает предложение от уличной девки, у которой знатный папаша, еще не выбранный, но знатный жених и мать — пылкая куртизанка.
— Какое предложение? — деловито спросил он.
— Оно… довольно необычно, и я хочу, чтобы вы поняли: только отчаянные обстоятельства толкают меня на этот безумный поступок. — Вивьен помолчала, призывая на помощь мужество, и со всей серьезностью продолжила: — Мне уже девятнадцать лет, и моя мать считает, что пришло время страстно влюбиться.
— Вот как? — Лоуренс закусил губу, с трудом сдерживая смех. — Я и не знал, что для этого существует строгое расписание.
Вивьен вскочила с дивана.
— Эй, вернись сюда! — Лоуренс поймал ее за руку и усадил на место.
— Уверяю вас, это совсем не смешно! — чуть не плача, воскликнула Вивьен. — Вот, например, не далее, как сегодня, моя мать представила меня одному отвратительному французскому графу, и я… ну, в общем, неблагосклонно отреагировала на его ухаживания. Граф ушел раздраженный, а моя мать была просто в ярости. Видите ли, она хочет, чтобы я стала любовницей какого-нибудь состоятельного господина, чтобы у меня была романтическая связь, такая же, как и у нее. Пылкий огонь сердца и тела, любовь, о которой слагают стихи и пишут оперы, и тому подобное.
Лоуренс разглядывал девушку со всевозрастающим интересом и изумлением.
— А разве тебе все это не нравится?
— Ох, как вы не понимаете, мама настойчиво требует, чтобы я стала куртизанкой!
— И что же в этом плохого? — искренне удивился граф. — Для девушки твоего сословия это очень недурной выход из положения. В жизни содержанки богатого и щедрого господина есть немало преимуществ.
— Для какой-нибудь другой девушки, может быть, но для меня это вовсе не выход, — парировала Вивьен. — Я не хочу быть желанием мужчины, как, впрочем, и огнем его души!
Он долго смотрел на нее, затем встал с дивана, сбросил жилет и, озадаченно почесав затылок, сказал:
— Мне нужно выпить.
Вивьен откинулась на подушки и облегченно вздохнула. Сработало! Услышав звон бокалов, она села, оправила платье и стала молить бога не оставлять ее. Пока все шло хорошо.
Когда Лоуренс вернулся к дивану с двумя бокалами, наполненными искрящимся золотистым вином, Вивьен робко взяла один и, подозрительно его понюхав, спросила:
— Это шампанское, да?