Искушение леди
Шрифт:
Осознание столь простого факта, что его заботит ее мнение, стало для Тони откровением.
В дверь постучали. Почти с облегчением он сказал:
– Роальд принес завтрак. Почему бы тебе не спрятаться за ширму, а я впущу его?
Дебора кивнула, и в ее прекрасных глазах вспыхнула благодарность. Он отпустил ее, и она упорхнула в укрытие.
Тони набросил на себя рубашку и отворил дверь. За ней, как они и думали, стоял Роальд.
– Мисс Чалмерс распорядилась, чтобы я принес вам завтрак, милорд. Через полчаса ваша ванна
Тони кивнул и знаком показал, что юноша может поставить поднос на маленький столик у окна. Роальд вышел из комнаты.
Когда Дебора появилась из-за раздвижной ширмы, он обратил внимание, что она постаралась прибрать волосы и даже заплела их в косу, которую перебросила через плечо. Она оделась, и настроение ее заметно улучшилось. Она выглядела молоденькой и беззащитной. В груди у него зашевелилось весьма неожиданное чувство: ему захотелось взять ее под свое крыло.
Он придвинул к столу удобный стул с набивным сиденьем.
– Не хочешь присесть?
Она молча приняла его приглашение. Он опустился на стул напротив – такой же, только с жесткой спинкой.
Несколько мгновений оба молчали. Она сидела, скромно держа руки на коленях. Тони приподнял крышку с одного из блюд. Чтобы прервать неловкое молчание, он радостно воскликнул:
– Ага, миссис Франклин приготовила для нас колбаски с булочками! Мой любимый завтрак. Что ты предпочитаешь – кофе или чай?
– Чай.
Он налил ей чаю, следя за тем, чтобы ни на секунду не прерывался разговор, который они вели о самых обычных вещах – о дожде, о том, удобно ли ей, о том, хорошо ли готовит миссис Франклин. Одновременно он пристально наблюдал за Деборой, находя в ней все новые черты, которые неудовлетворенное вожделение помешало ему заметить прошлой ночью.
Постепенно, с каждым глотком Дебора оттаивала, пока наконец не рискнула отщипнуть кусочек от булочки, которую он положил ей на тарелку. Ее природное изящество приводило Тони в восторг. Ее движения оставались элегантными, даже когда она помешивала ложечкой чай в чашке. А красота была красотой вне времени, классической красотой, красотой на все времена. Высокие скулы, темные выразительные глаза, врожденная грация и золотистая кожа. Он не мог не поинтересоваться:
– Очевидно, в тебе есть кастильская кровь? Она подняла глаза, и он заметил в них удивление.
– Моя бабушка была испанкой. Из Кадиса.
Ага, наконец-то он наткнулся на тему, с помощью которой мог разговорить ее. Ему хотелось узнать о ней как можно больше. Он хотел знать все.
– И как же она очутилась в забытой богом глуши Скалистого края?
На щеках у Деборы выступил очаровательный румянец.
– Собственно, моя мать родилась во Франции, в Лионе. А потом они стали эмигрантами, приехали сюда, спасаясь от ужасов террора, – пояснила она, имея в виду французскую революцию, – и лишившись всего состояния. Моя мать познакомилась с отцом в Лондоне. Он изучал там юриспруденцию,
Тони намазал булочку маслом.
– Представляю, что она могла тебе рассказать.
– Я ее совсем не помню. Она умерла от лихорадки вскоре после моего рождения. Ее родители были уже мертвы, а других родственников у нее не осталось. Мне известно немногое, главным образом то, что рассказывал отец. Он говорил, что, к несчастью, они так сильно любили друг друга, что у них не оставалось времени поговорить о ее прошлой жизни.
– А твои сестры? – Он предложил ей половинку булочки и испытал настоящую радость, когда она взяла ее.
– На самом деле они мои сводные сестры. И сейчас я направляюсь в Лондон, в гости к одной из них. Недавно Господь благословил ее рождением ребенка, девочки. – Она откусила булочку, а потом, после некоторого раздумья, добавила: – Милорд.
Тони заколебался, не зная, как отреагировать на ее слова.
– Милорд?
– Я не глухая и не слабоумная. Я слышала, как вас называли сегодня утром мисс Чалмерс и Роальд. – Она не отрывала от него взгляда своих бездонных глаз. – Зачем делать вид, что вы тот, кем на самом деле не являетесь?
– Меня зовут мистер Алдерси. Это наше семейное имя. – Он поставил локти на стол.
– Но ведь у вас есть и титул. И почему-то вы не хотите, чтобы я о нем знала. Почему, кстати?
– Если бы тебе был известен мой титул, разве ты вела бы себя легко и непринужденно прошлой ночью? – откликнулся он, обращая ее вопрос против нее же самой, чтобы не отвечать на него.
Она вспыхнула при воспоминании о прошедшей ночи, но это не помешало ей ответить:
– Некоторые женщины были бы польщены, удостоившись внимания благородного дворянина.
– Но только не ты, – уверенно заявил он. Она воинственно задрала подбородок.
– Откуда вы знаете?
– Потому что мы с тобой очень похожи, ты и я. У нас есть маски, которые мы носим на людях. Прошлой ночью, однако, мы были самими собой.
Дебора опустила взгляд на тарелку.
– Боюсь, что вчера я как раз и не была собой.
Тони совсем не хотелось, чтобы она погрузилась в пучину самобичевания, поэтому он поинтересовался:
– И как приняли твою мать в такой глуши, как Скалистый край?
Дебора поднесла чашку с чаем к губам.
– Ее так никогда и не признали в тамошнем обществе. Матроны Айлэма заранее решили, что мой отец должен жениться на местной девушке. Поэтому, когда после обучения в Лондоне он вернулся с моей матерью, их встретили удивленно приподнятые брови. Матронам не нравится, когда нарушаются их планы, тем более, если кто-то открыто им противоречит.
– Да уж, подобные благодетельницы встречаются повсюду, – согласился он, радуясь тому, что у них опять появилось нечто общее. – Интересно, они так же активно суют нос в чужие дела в Айлэме, как и здесь, в Лондоне?