Искушение любовью
Шрифт:
Лицо миссис Тэтлок расплылось в улыбке.
— Никто и никогда в жизни не обвинит вас в лени. — Она вытащила из ящика два письма и протянула их Марку. — Но мы и в самом деле обеспокоены. Вы не заботитесь о себе должным образом. Всего двое слуг, да и те не живут в доме. Сэр Марк, это подходило бы джентльмену, оказавшемуся в стесненных обстоятельствах. Но вы же имеете титул! Ваш брат — герцог. То, как вы живете, — это немыслимо. Если бы об этом прознали лондонские газеты, Шептон-Маллет никогда не сумел бы оправиться от позора. Прослыть настолько провинциальными! Как будто мы не в состоянии окружить вас заботой. — Она с траурным видом покачала головой.
Но
— Чепуха, — возразил он. — Газеты списали бы все на мою эксцентричность.
Миссис Тэтлок фыркнула:
— Эксцентричны? Вы? Что-то не похоже. Ваше появление здесь отнюдь не неуместно — во всяком случае, о вас нельзя сказать ничего плохого. В отличие от других. — Она снова фыркнула и многозначительно замолчала, но поскольку Марк не поддержал диалог, миссис Тэтлок не замедлила высказать собственное мнение. — В отличие от других недавно прибывших.
Марк положил руку на стол, ладонью вниз, и постарался придать себе самый незаинтересованный вид. В городке, кроме него, была только одна особа, прибывшая недавно. И вид этой особы, насквозь промокшей, с локонами, выбивающимися из прически, все еще стоял у него перед глазами.
Но нет, сплетничать о ней он не собирался. Он не позволял себе даже думать о ней. И совершенно незачем было о ней расспрашивать.
— А? — рассеянно переспросил Марк.
Сказать «а» — это не значит расспрашивать, решил он про себя.
Миссис Тэтлок схватывала все на лету.
— Миссис Фарли. — Она заговорщически понизила голос, и мягкий западный говор сразу стал заметнее. — Миссис Фарли… она пишет письма каждую неделю.
Марк почувствовал, как машинально кивнул.
— Она делает это регулярно. Словно петух кукарекает. Отсылает два или три каждый раз, как сюда заходит.
— Ага. — Односложное восклицание тоже вырвалось словно само собой.
— Но вот вопрос — пишет ли ей кто-нибудь в ответ?
Пальцы Марка сжались. Ему показалось, что его собственная почта, лежавшая в кармане, вдруг потяжелела. Он знал, что его обязательно будут ждать письма, что жена брата во что бы то ни стало настрочит длинный ответ, несмотря на свою занятость и многочисленные светские обязанности герцогини. И другой его брат тоже непременно напишет — хоть и не так пространно, но с не меньшей любовью. Без этих писем его жизнь была бы неполной.
Миссис Тэтлок мрачно улыбнулась.
— Вообще-то ей иногда отвечают. — Она решила ответить сама себе. — Ее поверенный.
— Возможно, другие письма адресованы инвалиду, — предположил Марк. — Человеку, который не может писать.
— Возможно. Вот на эти ответа не поступает. — Она порылась в сумке, висящей на стене у нее за спиной, и вытащила два конверта с наклеенными на них «красными пенни». Адрес был написан четким и твердым почерком, без завитушек и прочих «красивостей». Видимо, миссис Фарли не признавала глупостей. Одно предназначалось мистеру Элтону Карлайлу, в Уортфорд. Марк где-то слышал это название; кажется, городок располагался недалеко от Лондона, но он не был в этом уверен. Другое письмо было для Амалии Левек, в Лондон. — Она приносит их каждые несколько дней. И каждый раз спрашивает, нет ли чего для нее. — Миссис Тэтлок покачала головой. — Мне очень интересно, кому же она пишет. Судя по имени, какой-то француженке — а всем известно, какого сорта женщины эти француженки.
Марк вспомнил, как она дернулась от его прикосновения тогда, два дня назад, как в ее глазах блеснуло что-то… непонятное. Он словно наяву услышал ее голос. Я сделала это потому, что ненавидела вас.
— Нет, — тихо возразил он. — Не думаю, что она забрасывает письмами любовника.
Ему приходилось встречать женщин, жаждущих заарканить кавалера. На первый взгляд миссис Фарли производила именно такое впечатление. Эти зазывные взгляды, как по нотам разыгранная сцена с раздеванием… Но при этом в ней чувствовалась какая-то непонятная хрупкость, какой-то надрыв. Несмотря на то что она повела себя не очень-то красиво, сердце Марка сжималось, когда он представлял себе, как она пишет письма и не получает на них ответа. Ему невольно захотелось утешить ее.
Миссис Тэтлок усмехнулась:
— Значит, вы считаете, что у нее несколько любовников?
Марк выпрямился и бросил на почтмейстершу взгляд сверху вниз.
— Вы имеете точные сведения о ее личной жизни?
— Я… ну…
— С момента моего появления здесь я успел услышать уже много сплетен о миссис Фарли, но никто не может представить никаких конкретных доказательств.
По правде говоря, миссис Фарли сама представила ему более чем наглядное доказательство. И если бы Марк был из тех людей, что обожают разрушать чужие репутации, ему было бы достаточно просто рассказать о том, что произошло в его доме. Но такие развлечения были отнюдь не в его вкусе.
— Но… сэр Марк…
— Что «сэр Марк»? Я считаю, что очернять женщину словами не менее подло, чем оскорбить ее непристойными действиями. — Он оперся о прилавок, подался вперед и яростно уставился на миссис Тэтлок.
— Сэр Марк… Я не хотела… я подумала…
— Вы подумали? Вы подумали, что мне это понравится? Что я с удовольствием буду слушать, как поносят женщину, за которую некому заступиться, просто потому, что ей не повезло родиться красивой? — Он заговорил медленнее, чувствуя на языке давно забытый певучий сомерсетский выговор. — Или, может быть, вы подумали, что мне доставит удовольствие злословить о человеке, которого здесь нет и который не может сказать ничего в свою защиту? Не стоит губить чье-то доброе имя из-за глупых сплетен. Во всяком случае, не в моем присутствии.
Миссис Тэтлок распахнула глаза и сделала шаг назад. Ее руки затеребили серую юбку.
— О боже правый. Я не подумала… вернее, я решила, что… Нет. Я забыла. Позволила себе забыть. — Она чуть повысила тон. — В конце концов, вы ведь сын Элизабет Тёрнер.
Сын Элизабет Тёрнер. Марк покачал головой. Возразить было нечего. Он действительно был сыном Элизабет Тёрнер — и унаследовал как ее лучшие, так и худшие качества. Ее доброту. Ее рвение. Ее несдержанность и неистовость.
Брат. Воспоминания поднялись в нем, словно разрушительная черная волна.
Он тоже сделал шаг назад. Отступил от миссис Тэтлок. Отступил от самого себя. Он вдруг увидел собственный образ, отраженный в ее глазах: безжалостный, легкомысленный и одновременно добрый человек. Он невольно сжал кулаки, отказываясь принимать себя такого, и резко выдохнул.
— Что ж, — сухо заметил он. — Можете сплетничать об этом. По крайней мере, все, что говорят обо мне — чистая правда.