Искушение сирены
Шрифт:
Без ветерка каюта превратилась в печку. У Софии не было ни малейшего желания оставаться внутри. Матросы соорудили для нее из парусины навес, и она, сидя под ним на принесенном из камбуза табурете, лениво обмахивалась импровизированным бумажным веером, изредка брала карандаш и пыталась рисовать, но чаще, сидя совершенно неподвижно, просто наблюдала, как тень от мачты ползет по палубе.
Мистер Грейсон, наоборот, находился в постоянном движении. Он бродил между трюмом и палубой, между носом и кормой и казался самым неугомонным человеком на корабле.
Ведь более откровенного приглашения, какое она сделала ему во время застолья, он не мог получить.
Но он так и не появился той ночью. Как, впрочем, и утром. Когда наконец она столкнулась с ним на следующий день, он пробормотал только два слова: «Счастливого Рождества». На этом их общение закончилось.
Похоже, они опять вернулись к молчанию.
На третье утро штиля капитан Грейсон приказал спустить на воду шлюпку и всей команде приготовиться занять места на весельных банках. Приказ был встречен открытым ворчанием и негромкими, вполголоса, ругательствами матросов.
— В чем дело? — спросила София О'Ши, когда тот с недовольной физиономией проходил мимо.
— Капитан приказал нам пересесть в шлюпку и взять корабль на буксир. Он надеется, что если мы покружим немного, то встретим хотя бы небольшой ветер. Но грести в такую жару… — Крупный ирландец прищурил глаза и вытер брови ладонью. — Сучья работенка.
О'Ши отошел, даже не извинившись за грубое словечко. И София не могла его винить. Она бы тоже выругалась, если бы ей предстояло заниматься тяжелым физическим трудом под таким жгучим солнцем.
Матросы разделились на три смены, в каждой из которых было по четыре человека, которые в течение часа должны были грести изо всех сил, чтобы хоть на несколько кабельтовых провести корабль по гладкому как зеркало морю. София наблюдала за ними с сочувствием, но одновременно это зрелище очаровывало ее. Матросы в шлюпке сняли свои рубахи, и она, воспользовавшись возможностью, сделала несколько набросков. Даже на расстоянии она ясно видела их вздувающиеся от напряжения витые мускулы, безобразные шрамы и экзотические татуировки. Как не похожи были эти мужчины на безжизненные мраморные греческие статуи, которые она рисовала раньше. Эти люди совсем не соответствовали эталонам античной красоты, но все они были настоящими.
Вскоре жара поглотила и это развлечение, карандаш выскользнул из потных рук Софии и укатился.
У нее не было сил подняться за ним.
Прошел час, второй… Матросы менялись, одни гребли, другие ремонтировали или подтягивали оснастку, третьи отдыхали. Мистер Грейсон исчез в трюме.
Мимо прошел Дейви Линнет, и София вскинула голову.
—
— Добрый день, мисс Тернер.
Он опустил голову, чтобы скрыть застенчивую улыбку.
— Ты очень хорошо выглядишь, Дейви. Могу поспорить, с момента отплытия из Англии ты набрал не меньше стоуна [3]. Думаю, теперь они не смогут назвать тебя мальчиком. — Она кокетливо наклонила голову. — Ты уже перебрался в кубрик к остальным матросам?
Он покачал головой и почесал в затылке.
— Мне еще многому нужно научиться, мисс. Но я быстро учусь.
— Я в этом не сомневаюсь. — Она вновь улыбнулась, и парень покраснел. София знала, как мальчишке хочется быть допущенным в носовой кубрик, где спали все матросы, ведь с момента поступления на корабль он спал в румпельной, где будет оставаться, пока не покажет себя, свои способности и характер.
— Марсовый наверх! Фор-брамсель ставить.
Куин, стоявший за фок-мачтой, что-то проворчал и пошел к вантам.
— Я сам. — Дейви, слегка толкнув матроса, ловко обогнул его.
Куин выругался сквозь зубы.
— С дороги, парень, или я брошу тебя акулам!
— Я же сказал, я сам все сделаю. — Дейви протянул руку. — Одолжи мне свою свайку.
Куин бросил на него скептический взгляд.
— Это работа для моряка, мальчик.
— Я практиковался на палубе. Матрос хмыкнул и оттолкнул парнишку.
Бросив взгляд в сторону Софии, Дейви вновь перекрыл дорогу матросу. Он остался недвижим, даже когда Куин, надув грудь, выпрямился в полный рост и оказался на голову выше юноши.
— Дай я это сделаю, — продолжал настаивать Дейви. — Как же я смогу научиться, если ты не дашь мне возможности попытаться?
Взглянув наверх, Куин заколебался. Наконец, цыкнув зубом, он с усмешкой посмотрел на парня:
— Если тебе хочется лезть туда в такую жару, я тебя останавливать не буду. — Он вытащил из-за пояса отполированную годами свайку и бросил железку в протянутую ладонь Дейви. — Если напортачишь, я тебя прибью.
С этими «добрыми» словами напутствия Дейви, как обезьяна, вспрыгнул на ванты. София немного понаблюдала, как парнишка взбирается наверх, но очень быстро юнга исчез из ее поля зрения, скрывшись за навесом.
Она ждала, уткнув подбородок в ладони. Ее веки отяжелели, разум затуманился… туманился…
Бамс…
От резкого звука она вздрогнула и очнулась от дремоты.
— Эй, там! Спускайся, парень!
София узнала похожий на лай хриплый голос мистера Брэкетта. Она выбралась из-под тента. Экипаж почти в полном составе толпился у фок-мачты и молча наблюдал, как Дейви медленно спускается вниз. В центре беспорядочной группы стоял мистер Брэкетт, уперев руки в бедра и широко расставив ноги, вся его фигура выражала неотвратимую угрозу.