Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха
Шрифт:
За двое суток покрыто огромное расстояние через пустыни и горы — в две тысячи километров.
Двадцатого августа 1926 года рано утром три запыленных усталых «доджа» были замечены на окраинах Пекина…
Что же заставило Николая Константиновича Рериха, исследователя Азии, знатока буддизма, поборника сближения России и Индии, борца за сохранение культурных ценностей во время войн, революций и прочих подобных потрясений проделать этот трудный, изнурительный и опасный путь?..
Дело в том, что Таши-лама, сбежавший из Лхасы после убийства своих родственников, в конце концов оказался в Китае — еще в начале 1925 года. Ему были оказаны высшие почести: поезд духовного отца Тибета встречала делегация высших китайских чиновников, для высокого гостя был приготовлен специальный лимузин золотого
В Китае в это время шла гражданская война (военные действия велись перманентно, то прекращаясь, то вспыхивая вновь) между «новой страной» — Гоминьданом, где были силы, ориентированные на самостоятельность страны и демократический путь развития, и «традиционной партией», которая сотрудничала с Великобританией. Между этими политическими противниками шла борьба за Таши-ламу: сделать одного из самых авторитетных лидеров буддизма в Азии своим знаменем — это означало если не победу, то верный путь к ней.
Как только в Москве на Лубянке узнали о том, что в Пекине объявился Таши-лама, была разработана операция (первый вариант продолжался) «миссия Рериха» — «Тибет-XIV».
Сводилась она к следующему.
Таши-ламу необходимо переправить в красную Монголию, лучше добровольно, и сделать знаменем похода на Тибет, в Лхасу, с целью «освобождения тибетского народа от ига Далай-ламы XIII, продавшегося англичанам».
План был разработан строго по месяцам и числам.
С июля 1926 года на границе Монголии в провинции Ганьсу начали сосредотачиваться противники Далай-ламы. Это было небольшое вооруженное ополчение, готовое к боевым действиям. Предполагалось, что, как только они начнутся, ополченцы будут поддержаны гоминь-дановскими отрядами. Было определено и время, когда совместные тибетско-китайские силы выступят в свой поход на Лхасу по дороге паломников под знаменами Таши-ламы и Шамбалы, чтобы встретиться еще с одной силой — сентябрь-октябрь.
К этому времени Рерих, вернувшийся в Монголию, завершив свою миссию в Пекине (на Лубянке очень надеялись, что она будет удачна), двинется из Улан-Батора со своим караваном — Трансгималайская экспедиция продолжается, дамы и господа! Правда, это будет не совсем караван — вместе с ним в путь отправится большой отряд монгольской конницы, в боевой арсенал которой входит артиллерия — последние образцы орудий, созданных на советских заводах. Самое же главное заключается в том, что в караване Рериха будет следовать Таши-лама, а Рерих явится изумленному Тибету вовсе не в образе американского путешественника, а в ипостаси Далай-ламы XIV. Ведь реинкарнацию временного жильца дома Талай Пхо Бранг, русского белоэмигранта и американского путешественника Рериха в Великого Пятого в 1924 году признали монахи и ламы монастыря Морулинг — оппозиция «английскому» Далай-ламе XIII, группировавшаяся вокруг изгнанного Таши-ламы: он было объявлен новым правителем Тибета — Далай-ламой XIV со светским именем Рети Ригден, что означает в буквальном переводе «царь Шамбалы». Сконструированный на Лубянке миф будет реанимирован.
В географической точке, которая будет определена в зависимости от того, как начнут развиваться события, встретятся: ополчение противников Далай-ламы XIII, укрепленное отрядами гоминьдановцев, и караван Рериха, сопровождаемый грозной монгольской конницей, вооруженной артиллерией, и вся эта армада сопроводит до Лхасы возвращающегося в свою резиденцию Таши-ламу и нового правителя Тибета Николая Рериха в образе Далай-ламы XIV по имени Рети Ригден.
–
Если на пути к освобождению тибетского народа и торжества справедливости миссия Рериха встретит вооруженное сопротивление армии Далай-ламы, которому на помощь придут англичане, военные силы каравана и двух лам окажут сопротивление, и тут же им на помощь придут две красных страны — Монголия и Советский Союз, всей своей боевой мощью: возможная военная операция, рассчитанная на безусловную победу, разработана во всех деталях.
Таков был первый вариант операции «Тибет-XIV» на завершающей стадии. Но его только предстояло воплотить в жизнь.
Первый пункт грандиозного плана — получение согласия и Таши-ламы,
Для этих переговоров и проделали Рерих, отец и сын, стремительный бросок на «доджах» через Монголию и Китай в Пекин.
Тайные трехсторонние переговоры начались днем 20 августа 1926 года в одном из пекинских буддистских монастырей. За круглым столом встретились: сам Таши-лама и его дипломаты, Гоминьдан в лице представителя Чан Кайши, маршала Фын Юйсяна и ламы Конгока Юн-гаса (гоминьдановцы находились в Пекине тайно: столица Китая в это время была в руках главного противника Чан Кайши маршала Чжао Цзолина) и «американцы» Рерихи. Именно американцы, представители «Всемирного союза западных буддистов»; только это обстоятельство давало им возможность с американским экспедиционным паспортом легально пересечь границу Тибета на законных основаниях: по тибетским законам горное королевство объявлялось абсолютно закрытым для иностранцев, под которыми подразумевались прежде всего русские, англичане и японцы. О существовании такой страны, как Соединенные Штаты Америки, в Лхасе имели самое смутное представление. Хотя советскую сторону на начавшихся переговорах курировали люди НКВД, за ними в Пекине пристально следили также советский посол Лев Карахан и военный атташе посольства командарм Александр Егоров, с которым перед началом трехсторонней встречи у Николая Константиновича Рериха состоялась короткая конфиденциальная беседа.
Переговоры велись на трех языках — английском, китайском и тибетском. Переводчиком был советский востоковед и тайный разведчик полиглот Борис Панкратов, который тоже на несколько часов превратился в американца, дабы ни с какой стороны не «засветиться» как представитель России.
Есть смысл привести одно примечательное свидетельство товарища Панкратова о том памятном событии. Вот оно:
«Николай Константинович Рерих прибыл в Пекин с границы Тибета, куда попал, приехав по Монголии через Ургу. Художник хотел въехать в Тибет как 25-й князь Шамбалы59, о котором говорили, что он придет с севера, принесет спасение всему миру и станет царем света. Носил он по этому случаю парадное ламское одеяние».
Похоже, наш живописец не сомневался в успехе переговоров и заранее вживался в отведенную ему историей роль. Николай Константинович не ошибся: результат переговоров, которые заняли всего лишь несколько часов, был просто блистательный: Таши-лама дал согласие на переезд в Улан-Батор, Гоминьдан благословил это решение и обещал военную помощь в разработанной операции. Оставалось организовать безопасную транспортировку духовного отца тибетцев в Монголию. Но этим займутся люди НКВД, которых к моменту переговоров в Пекине скопилось вполне достаточно.
Вечером того же двадцатого августа 1926 года оба Рериха на отдохнувших и подремонтированных «доджах» в сопровождении тех же новых «друзей» стремительно двинулись в обратный трудный и опасный путь и уже двадцать второго августа были в своем алтайском лагере, в неприметной деревне Верхний Уймон.
Быстрые сборы и поспешный путь в Монголию, в Улан-Батор.
«Куй железо, пока горячо!» — ликовала Елена Ивановна, целеустремленная и волевая Лада, страстная вдохновительница всего происходящего: «Явите память о семнадцатом числе, данном в Москве»: И вот — явлено. Явлено!
Страшный удар ждал миссию Рериха в Улан-Баторе: в игру вступила Япония. Страна восходящего солнца тоже намеревалась создать вокруг себя некое сверхгосударство или объединение государств, и в Таши-ламе видела то знамя, под которым следует бороться за объединение окрестных народов. Очевидно, состоялись тайные переговоры Таши-ламы и с японцами, ему были сделаны соответствующие предложения, которые, надо полагать, сначала смутили покой религиозного вождя тибетцев и всех буддистов, а потом побудили отказаться от переезда в Монголию и советского варианта возвращения в Лхасу. Впрочем, того факта, что этот вариант разработан в Москве и оттуда финансируется его осуществление, Таши-лама не знал: для него Рерих был американцем, представителем «Всемирного совета западных буддистов». Японская карта тоже отпала: ее побил сам Таши-лама, вознамерившись самостоятельно вернуть себе религиозный престиж в Лхасе, и на это ушли годы…