Искушение вампира
Шрифт:
Чем ближе мы подходили к воротам, тем меньше духов показывались на глаза. Они прятались в ветвях, скрывались зa надгробными камнями или просто таяли в воздухе. Я видел, почему это происходит: к кладбищу приближались живые. Они несли бенгальские огни, свечи и фонари-тыквы. Дети, выпрашивающие традиционные хэллоуинские сладости, смешивались с любопытными подростками и приглядывающими за ними взрослыми. Большинство из них, возможно, полагали, что было бы здорово увидеть приведение. Что ж, сегодня, в конце концов, Хэллоуин. Современная человеческая версия Дня всех святых. В средневековье всех, кто
Наблюдая за ребятишками, которые подзуживали друг друга перелезть через забор, я вспомнил, как мой Уилл дразнил мать, свешиваясь с высокой ветки. «Я не упаду!». Мы с Дианой тогда не знали, что падение с дерева — наименьшая из бед, поджидающих нас в будущем. В этот миг временного затишья перед грядущим штормом я не удержался от искушения поддеть Ридрека.
— Я знаю, что ты не убил Уилла, — сказал я, покосившись на него.
На лице Ридрека появилось забавное выражение: смесь удивления и, странное дело, веселья.
— Да ты что? — сказал он, и голос его сочился сарказмом. — И откуда же ты это взял?
Я пожал плечами.
— Неважно. Он жил. Может быть, у меня даже есть потомки человеческой крови. — Я изобразил лучшую из своих глумливых улыбок. — Тебе так и не удалось уничтожить наш род.
— Эй, смотрите! Призраки! — закричал кто-то. Мы подошли достаточно близко к забору, чтобы люди нас заметили.
Приободрившийся Верм кинулся на решетку ограды.
— Бу-уууу! — завыл он.
Большая часть толпы в ответ отшатнулась назад — просто так, на всякий случай. Кто-то заорал в ответ:
— Сам дурак, ослиная задница!
Люди утихомирились, увидев, как мы перебираемся через ограду.
— Эй, ребята, вы кто?…
— Вампиры, — сказал Ридрек с зубастой ухмылкой. — Мы пришли-иии выпить вашу кро-оовь! — С этими словами он подтолкнул Верма к дверце водительского сиденья автомобиля его мамочки.
— Ну что, ни у кого нет с собой деревянного кола? — спросил я у людей.
Ответом мне было молчание.
— После тебя, — сказал Ридрек, заталкивая меня в салон.
Толпа наградила нас аплодисментами, когда машина тронулась с места.
Джек
— Дже-ек. — Мелафия не желала сдаваться без боя. Ее подозрения усиливались с каждой минутой.
— У тебя просто слишком разыгралось воображение, — солгал я. — Уильям скоро будет здесь, и тогда все… все закончится.
В ответ Мелафия лишь вздохнула — и замерла на месте. Я проследил за ее застывшим взглядом и увидел Рени. Девочка прошла через двойные двери бальной залы. Она казалась такой маленькой и беззащитной в своей католической школьной форме и белых носочках. Мы с Мелафией встретили ее в центре комнаты. Жрица тут же схватила дочку на руки.
— Что случилось, детка? Как ты сюда попала?…
Она старалась говорить тихо, не привлекая внимания толпы, но в ее голосе звучал гнев.
— На автобусе. От станции «Грейхаунд» на Монтгомери-стрит…
Я наклонился к Рени.
— Ты добралась сюда из Брансвика? Сама? Одна? Ночью? Кажется, тебе было велено оставаться с тетей.
— Я знаю, что ты горазда на безумные выходки, но это уже чересчур! — обрушилась Мелафия на девочку. Малышка была смышленой не по годам и
— Зачем ты это сделала? — прорычала жрица вуду.
Рени скрестила маленькие руки на груди в том же самом упрямом жесте, который я наблюдал у ее матери и бабушки бессчетное число раз.
— Здесь будет беда. Я чувствую.
Мелафия ахнула. Я выпрямился во весь рост и огляделся по сторонам, пытаясь понять, не слушает ли нас кто-нибудь.
— И что же ты собираешься предпринять по этому поводу, кроме того, как болтаться под ногами?
Рени сжала маленькие кулачки.
— Я не хочу сидеть с глупой тетей в глупом старом Брансвике, когда вы все деретесь с чем-то опасным!
Мелафия уставилась на меня.
— Кто говорил о драке?
— Я не при чем, — поспешно сказал я.
Правду сказать, я понятия не имел, что именно тут должно произойти. Если Ридрек получит кровь вуду, у него не будет резона плодить лишние проблемы. Конечно, Уильям говорил, что старому вампиру нельзя верить, но, вполне возможно, он лгал, опасаясь потерять меня, свою послушную марионетку. Может быть, я сумею убедить Ридрека оставить всех, включая Уильяма, в покое. И все же мне не хотелось, чтобы Мелафия и Рени присутствовали при этом.
— Слушай, — сказал я, поставив опустевший бокал на поднос. — Думаю, вам обеим лучше вернуться домой.
— Ага! Драка все-таки будет! — торжествующе заявила Рени.
— Ори громче. А то тебя еще не все услышали, — прошипел я и огляделся по сторонам.
И тут же встретился взглядом с офицером Консуэлой Джонс.
— Что за драка? Пора доставать пистолет? — Конни улыбнулась, и мое мертвое сердце прыгнуло к горлу.
Я увидел ее всю, в единый момент, и лишь потом смерил девушку с головы до ног долгим изучающим взглядом. Я рассматривал ее золотистые шнурованные сандалии и длинную юбку из тонкой полупрозрачной материи телесного цвета, пронизанной золотыми нитями. Тугой лиф охватывал тонкую талию и поддерживал упругие… хм… груди, которые чуть виднелись над его верхней кромкой, если вы понимаете, о чем я. Самая красивая Конни, какую я когда-либо созерцал наяву. И в реальности все оказалось даже лучше, чем во сне. Но как бы ни заманчивы были ее формы, я оторвал от них взгляд и посмотрел Консуэле в лицо. Она почти не пользовалась косметикой, но сегодня подкрасила глаза темными тенями, став похожей на ацтекскую или инкскую богиню из детской книжки с картинками. И я почувствовал, как заныло мое мертвое сердце.
Мелафия и Рени потрясенно молчали. Я услышал собственный голос, представляющий им Консуэлу. Слава Богу, это случилось раньше, чем тишина стала гнетущей.
— Дамы, познакомьтесь. Это моя приятельница Консуэла Джонс. Она работает в полиции. Конни, это Мелафия и ее дочь Рени.
— У тебя правда есть с собой пистолет? — спросила Рени, округлив глаза.
— Да. — Конни подмигнула. — Но я тебе этого не говорила.
Рени хихикнула, а я заметил, что Конни по-прежнему носит ожерелье, которое я ей дал. Эта уродливая вещица на удивление гармонично сочеталась с нарядом женщины-воительницы.